Реферат: Образование, наука и культура России в первой половине XIX века

В 1839-1852 гг. по проекту немецкого архитектора Лео Клеще в Петербурге было построено здание Нового Эрмитажа. Спокойное равновесие его частей, декоративное оформление в новогреческом стиле, мощные гранитные атланты у входа — все это создавало впечатляющий образ музея — хранилища шедевров мирового искусства.

Константин Андреевич Тон (1794—1881) в своем творчестве попытался возродить традиции древнерусской архитектуры. Он строил пятиглавые церкви с узкими арочными (закругленными) окнами, использовал русский и византийский декор. Все это подчинялось строгим пропорциям и симметрии классицизма, от которых Тон не смог отречься. Творения Тона — Московский вокзал в Петербурге и Петербургский (Ленинградский) в Москве, в архитектуре которых неуловимо читаются мотивы московской Сухаревой башни. Русско-византийский стиль Тона многим казался искусственным. А на самом деле Тон просто не постиг всех тайн древнерусской архитектуры — настолько прочно они были забыты.

Работы Тона нравились Николаю I. Архитектор получил два крупных заказа для Москвы. В 1838—1849 гг. под его руководством был построен Большой Кремлевский дворец. В 1839 г. на берегу Москвы-реки был заложен храм Христа Спасителя в память избавления России от наполеоновского нашествия. Строительство растянулось на долгие годы. Торжественное освящение храма Христа Спасителя состоялось в 1883 г. В храме были установлены мраморные доски с именами убитых и раненых офицеров, сообщалось о числе погибших солдат в каждом сражении, были увековечены имена людей, отдавших свои сбережения на дело победы.

Покровительство Николая I сыграло роковую роль для наследия Тона. Его творения стали рассматриваться как символ николаевского царствования. Именно этим объясняются резкие отзывы Герцена. Не жаловали Тона и другие оппозиционно настроенные критики. В 1931 г. храм Христа Спасителя взорвали (он был восстановлен в конце XX в.).

Русская живопись. В 1830 г. на раскопках античного города Помпеи побывал русский художник Карл Павлович Брюллов. Он гулял по древним мостовым, любовался фресками, и в его воображении вставала та трагическая ночь августа 79 г. н. э., когда город был засыпан раскаленным пеплом Везувия. Через три года картина «Последний день Помпеи» совершила триумфальное путешествие из Италии в Россию.

Брюллов был в Италии по командировке Академии художеств. В этом учебном заведении было хорошо поставлено обучение технике живописи и рисунка. Однако академия однозначно ориентировалась на античное наследие и героическую тематику. Для академической живописи были характерны декоративный пейзаж, театральность общей композиции. Сцены из современной жизни, обычный русский пейзаж считались недостойными кисти художника. Классицизм в живописи получил название академизма.

Брюллов был связан с академией всем своим творчеством. Но он обладал могучим воображением, зорким глазом и верной рукой — и у него рождались живые творения, лишь внешне согласованные с канонами академизма. С присущим ему одному изяществом он умел запечатлеть на холсте и красоту обнаженного человеческого тела, и дрожание солнечного луча на зеленом листе. Немеркнущими шедеврами русской живописи навсегда останутся его полотна «Всадница», «Вирсавия», «Итальянское утро», «Итальянский полдень», многочисленные парадные и интимные портреты. Одногодок Пушкина, Брюллов пережил его на 15 лет. Последние годы он болел. С автопортрета, написанного в ту пору, на нас смотрит рыжеватый человек с тонкими чертами лица и спокойным, задумчивым взором.

Своей вершины академическая живопись достигла в творчестве Александра Андреевича Иванова (1806—1858). Более 20 лет работал он над картиной «Явление Христа народу», в которую вложил всю силу и яркость своего таланта. На переднем плане грандиозного полотна выделяется мужественная фигура Иоанна Крестителя, указывающего на приближающегося Христа. Его фигура дана в отдалении. Он еще не пришел, но обязательно придет, говорит художник. И светлеют, очищаются лица и души тех. кто ожидает Спасителя.

Два замечательных портретиста своего времени — Орест Адамович Кипренский (1782—1836) и Василий Андреевич Тропинин (1776—1857) — оставили нам прижизненные портреты Пушкина. У Кипренского Пушкин выглядит торжественно и романтично, в ореоле поэтической славы. «Ты мне льстишь. Орест»,— вздохнул Пушкин, взглянув на готовое полотно. На портрете Тропинина поэт по-домашнему обаятелен. Каким-то особым старомосковским теплом и уютом веет от работ Тропинина. До 47 лет находился он в крепостной неволе. Поэтому, наверно, так свежи и одухотворенны на его полотнах лица простых людей. И бесконечны молодость и очарование его «Кружевницы».

В рамки академизма явно не вписывалось творчество Павла Андреевича Федотова (1815—1852). Задатки художника-сатирика обнаружились у него еще во время службы в гвардии. Тогда он делал веселые, озорные зарисовки армейского быта. В 1848 г. на академической выставке появилась его картина «Свежий кавалер», дерзкая насмешка не только над тупым и чванливым чиновничеством, но и над академическими традициями. Грязный халат, в который облачился главный герой картины, очень напоминал античную тогу. Брюллов долго рассматривал картину, а потом сказал автору полушутя-полусерьезно: «Поздравляю вас, вы победили меня». Комедийно-сатирический характер носят и другие картины Федотова («Завтрак аристократа», «Сватовство майора»). Последние его картины очень печальны («Анкор, еще анкор!», «Вдовушка»).

В 1852 г. в культурной жизни России произошло примечательное событие. Открыл свои двери Эрмитаж, где были собраны художественные сокровища императорской фамилии. В России появился первый общедоступный художественный музей.

Театр и музыка. В театральной жизни России большую роль по-прежнему играли иностранные труппы и крепостные театры. Некоторые помещики становились антрепренерами (театральными предпринимателями). Их театры превращались в общедоступные. В них выступали и крепостные, и вольнонаемные актеры. Такие театры существовали, например, в Пензе и Казани.

Многие талантливые русские артисты вышли из крепостных. Михаил Семенович Щепкин (1788—1863) до 33 лет был крепостным. Павел Степанович Мочалов (1800—1848) вырос в семье крепостного актера. В числе поклонников Мочалова, игравшего на московской сцене, были Белинский и Лермонтов. Последний, правда, сетовал на то, что Мочалов играет не всегда одинаково хорошо. Но когда артист был в ударе, он заставлял трепетать весь зал. Зрителям он запомнился как непревзойденный Гамлет и Ромео. Другим выдающимся исполнителем роли Гамлета в то время был В. А. Каратыгин, игравший в Петербурге. И тот и другой мечтали о роли Арбенина в лермонтовском «Маскараде». Но все хлопоты были тщетны. Драма была разрешена к постановке только в 1862 г.

Большим событием в театральной жизни России была премьера гоголевского «Ревизора» — сначала а петербургском Александрийском театре, а затем в московском Малом, где роль Городничего играл Щепкин. Прохождение «Ревизора» через цензуру было делом безнадежным. Только вмешательство Николая I позволило поставить комедию. После спектакля он сказал: «Всем досталось, а мне более всех!»

В эти же годы на сцене московского Большого театра была поставлена опера М. И. Глинки «Жизнь за царя» («Иван Сусанин»). В творчестве Михаила Ивановича Глинки {1804—1857) русское музыкальное искусство, усвоив западные средства выражения (общие нормы гармонии, богатый и яркий западный оркестр), поднялось на новую высоту. Глинка первый создал неувядаемые образцы новейшей национальной русской музыки. Некоторые места в опере (например, знаменитый хор «Славься!») поражают своим прозрением в самую глубину народного творчества.

Оперные творения Глинки отличаются роскошью и яркостью музыкальных красок, гениальной легкостью техники и классической простотой. Это относится и к другой его опере — «Руслан и Людмила». Но если «Жизнь за царя» имела громкий успех, то вторую оперу Глинки публика встретила холодно. В России тогда очень немногие сознавали истинное значение его музыки. Но зарубежные ценители (писатель П. Мериме, композиторы Г. Берлиоз и Ф. Лист) уже в то время высоко оценивали творчество Глинки. Ему принадлежит и ряд замечательных романсов.

Пушкинский сюжет лег в основу оперы Александра Сергеевича Даргомыжского «Русалка». Эта опера тоже встретила холодный прием у столичной публики. «Большинство наших любителей музыки и газетных писак не признает во мне вдохновения,— писал огорченный композитор.— Рутинный взгляд их ищет льстивых для слуха мелодий, за которыми я не гонюсь. Я не намерен снизводить для них музыку до забавы. Хочу, чтобы звук прямо выражал слово. Хочу правды».

Музыка Даргомыжского не столь мелодична, как музыка Глинки. Но в одном отношении он его превзошел. Глинка в своих операх часто ограничивался общей характеристикой драматической ситуации. Даргомыжский же умел передавать душевное состояние каждого из своих героев взволнованной музыкальной речью.

Глинка и Даргомыжский не затмили обаятельно талантливых А. А. Алябьева, А. Е. Варламова и А. Л. Гурилева. Композиторы-любители, они обогатили нашу музыку многими очаровательными романсами.

Русская журналистика. В первой половине XIX в. значительно возросло число газет и журналов. Увеличились их тиражи, хотя даже самые популярные издания (например, «Вестник Европы») печатались не более чем в 1500 экземплярах. В 1811 г. стала выходить первая русская провинциальная газета «Казанские известия». Она просуществовала 10 лет. С 1838 г. в каждой губернии стали издаваться свои «Губернские ведомости». Участилось издание детских и женских журналов.

Официальной газетой по-прежнему были «Санкт-Петербургские ведомости». Они сохранили характер информационного бюллетеня. В николаевское время известный журналист Ф. В. Булгарин издавал газету «Северная пчела». Она всячески расхваливала правительство и старалась угодить властям. Но власти были капризны, ход их мыслей был непредсказуем, и Булгарин часто попадал впросак. «Не смей хвалить правительство! — шумел на него управляющий Третьим отделением Дубельт.— Правительство в твоих похвалах не нуждается!» В другой раз начальственный гнев вызвало очень осторожное замечание насчет петербургской погоды. «Климат императорской резиденции бранишь?! — гремел Дубельт.— Вольнодумствуешь?! Смотри у меня!» А однажды какая-то заметка в «Северной пчеле» вызвала «высочайшее» неудовольствие. На этот раз Булгарин был поставлен в угол и простоял в кабинете у Дубельта около часа носом к стене.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5