Реферат: Христианская этика Средневековья
3.
Может ли человек силой собственной активности реализовать свое сущностное
предназначение? Оказывается, нет. Причина в том, что человек греховен, и
греховен безнадежно. Как социально-природное существо он отделен от бога
пропастью, которую ему не дано перейти. Человек может спастись только благодаря
богу. Выражением такого божественного вмешательства считается появление Иисуса
Христа. Образ Христа - свидетельство единения человека с богом и одновременно
признание того, что такое единение возможно только благодаря богу. Это - важный
момент, ибо он показывает, что религиозная мораль выходит за рамки возможностей
человека, оказывается областью принципиального долженствования. Христос - это
зримый образец моральности в христианском понимании, воплощенный идеал.
Следование
богу выступает как следование Христу. Как с Адама началось грехопадение, так с
Иисуса Христа начинается возрождение, ибо он указывает путь к спасению.
3.
ОПРАВДАНИЕ РОЛИ ЦЕРКВИ - ВАЖНЕЙШАЯ ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ ФУНКЦИЯ ХРИСТИАНСКОЙ ЭТИКИ
Христианство
складывалось постепенно, вбирая не только противоречивые социальные настроения,
но и различные религиозные представления народов, оказавшихся под гнетом
Римского государства. Как и всякое общественное течение, которое не было
инспирировано "сверху", а рождалось спонтанно, оно характеризовалось
многообразием идейных поисков. Библейский канон морали также не появился в
готовом виде, он выкристаллизовался в столкновении различных позиций, был
выбран из множества вариантов.
Почему
победила именно та моральная доктрина, которую мы знаем по Библии, в чем ее
преимущество и в чем недостаток других, отвергнутых интерпретаций нравственного
содержания христианства? Ответа на эти исключительно важные для понимания
средневековой этики вопросы следует, на наш взгляд, искать в земных целях
церкви, интересах духовенства как особого социального слоя. Процесс
формирования христианства как идеологии и процесс его институционализации
связаны между собой, и связаны совершенно определенным образом: интересы церкви
в решающей мере предопределили "кристаллизацию" христианского
мировоззрения, завершившуюся в IV в. утверждением основных догматов вероучения
и текстов так называемых священных книг, составивших Новый завет.
Церковь
по сути дела является очень эффективным, а в определенные эпохи, как, например,
в феодальном обществе, и всесильным инструментом эксплуатации масс. Но ее
эксплуататорская сущность глубоко скрыта за внешней социально-опосредствующей
ролью, за попытками подняться над враждой людей и интересов. Церковь выступает
своего рода буфером между враждующими социальными силами - роль, которую она
играет тем более правдоподобно, что она и в самом деле обеспечивает синтез и преемственность
духовной жизни общества в условиях феодально-политической раздробленности, войн
и разрух. Чтобы выполнить эту задачу обеспечения социального мира при
сохранении всех тех причин, которые делают такой мир невозможным, церковь
переносит акценты с политических, экономических и других практических проблем
на проблемы религиозные и нравственные. Она предлагает превращенную,
перевернутую систему приоритетов и ценностей, где моральное начало не только
первично по отношению к практически-утилитарным мотивам, но и, что особенно
важно, якобы может обнаруживать свою действенность независимо от
социально-практических решений.
Церковь
смещает направление общественной активности людей, переводит ее в план
рафинированных нравственных поисков, оторванных от борьбы за переустройство
социальных отношений. Она претендует на роль земного представителя небесной
благодати, придает своему существованию нравственно-религиозный смысл,
рассматривая себя как царство Иисуса Христа на земле.
Будучи
на самом деле проводником воли господствующего класса и сама являясь нещадным
эксплуататором, церковь изображает себя как посредника между человеком и богом,
приписывает себе морально-спасительную функцию. Это делает ее изощренным,
исключительно коварным орудием духовного закабаления трудящихся. Церковь
насаждает иллюзию, будто она образует особую общину, особый град, как скажет
Августин - град божий, который противостоит скверне земного града - бытующим в
реальном обществе жестоким, бесчеловечным порядкам и нравам - и без которого
христианская драма спасения не может иметь счастливого исхода.
Объективное
положение церкви, ее основная социальная функция в классово разделенном
обществе предъявляют совершенно определенные требования к религиозной
идеологии. Говоря о церкви, мы имеем в виду, разумеется, не безличную систему
организаций, отношений, функций, а прежде всего общественный слой (духовенство),
который олицетворяет этот сложный социальный институт, гарантируя его
постоянное воспроизводство. Церковь кровно заинтересована в такой интерпретации
религиозных мифов, которая выражает морализирующее отношение к действительности
и оправдывает ее роль духовного пастыря людей, незаменимого посредника в вечном
человеческом стремлении к счастью.
Ключевым
и наиболее трудным в плане приведения религиозной идеологии в соответствие с
интересами церкви был вопрос о характере отношений бога и человека. Церковь
нуждается в догмате единства божественной и человеческой природы, понимаемого
не в переносном, символическом, а в прямом, непосредственном значении слова.
Без этого нельзя обосновать идею "спасения", внушить массам моральную
надежду. А если "спасение" невозможно и человеческое существование
беспросветно, то зачем тогда нужна церковь?
Мы
видим, что резкое разведение земного бытия и божественного, как и вообще такое
понимание предмета, которое лишает человека надежды, не могло устроить церковь.
Но ее не могла устроить и противоположная точка зрения, которая сближает земной
и божественный миры, утверждает безмерный оптимизм. Ведь церковь становится
излишней и в том случае, если спасение индивида полностью зависит от него
самого. Поэтому догмат о греховности человека так же необходим, как и догмат о
его богоподобии. Именно поэтому было отвергнуто арианское толкование мифа о
Христе.
Александрийский
пресвитер Арий (ум. в 335 г.) рассматривал Иисуса Христа не как единосущего
богу-отцу, а как подобносущего. Суть дела состояла в том, что Иисус Христос из
бога низводился до уровня его создания. Получалось, что Иисус Христос является
лишь лучшим из людей. Следовательно, всё, чего достиг он, может достичь и любой
человек, человек может даже праведностью своей жизни добиться усыновления
богом-отцом.
Церковь
осознала кроющиеся в арианстве опасности и неоднократно осуждала это учение,
пока оно окончательно не исчезло в конце V в. Однако предлагаемое арианством
толкование христианского учения, суть которого состоит в возвышении человека до
уровня субъекта, способного самостоятельно решать собственные проблемы, не было
окончательно истреблено; на протяжении всего средневековья дух арианского
учения оставался источником оппозиционных ересей.
Когда
религиозно-моральное мировоззрение стало догмой церкви, со всей остротой встал
вопрос о способах обеспечения ее действенности. На этапе возникновения
христианства религиозное вдохновение и моральные надежды масс были прямо
сопряжены с общинной практикой, радикальной оппозицией классовому строю и
обладали непосредственной мотивационной силой. Чтобы придать регулятивную
действенность своим нормативным представлениям, церковная идеология помимо
психологического внушения, эмоционально-эстетического воздействия, устрашения и
т. д. должна была еще мобилизовать механизм саморегуляции, духовного самопринуждения
личности. Поэтому если, с одной стороны, философия вынуждена была
приспосабливаться к господствующей в духовной жизни христианской догме, то, с
другой стороны, само христианство нуждалось в философии. Без философии ему
трудно было бы закрепиться в общественном сознании в качестве верховной, все
себе подчиняющей силы. Ведь философия в течение тысячелетия задавала тон и
норму духовной жизни.
Рационально-теоретическое
обоснование христианского вероучения означало прежде всего обоснование
"истинности" моральных догм, которые составляют основную и
существенную часть его содержания. Поэтому в рамках складывающейся христианской
философии этика занимает одно из центральных мест.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Христианство
немыслимо вне Церкви. Этика – философская дисциплина, регулирующая взаимоотношения
людей в русле нравственных ценностей. Итак, христианская этика – это
богословская этика, т.е. этика основанная на богословском осмыслении реальности.
Есть и соответствующая дисциплина – нравственное богословие. Не будет ошибкой сказать,
что это синоним христианской этики.
Последняя
всего лишь его вариант, только более приспособленный к недостаточно воцерковленному
сознанию множества людей стремящихся к Богу. Стремящихся и даже в большинстве своем
крещенных, но пока не готовых отрешиться от представлений, сформированных
пропагандой безбожия на протяжении долгих лет (не только в ХХв.), и пропагандой
нравственного либерализма, отрицающего любой авторитет (в том числе и
Божественный), что получило распространение сравнительно недавно. Их или пугают
заповеди о всепрощении, нерасторжимости брака и др., или они эти заповеди просто
игнорируют, мотивируя всевозможными надуманными утверждениями о якобы предопределенности
одних людей к святости, других к греховной жизни.
Вот
для того и существует этика богословская, или нравственное богословие, оно же
христианская этика, чтобы мало помалу разъяснять народу Божию и всем, кто еще
не возродился в Таинстве Святого Крещения: каковы нормы нравственной жизни не с
точки зрения той или иной философской системы (это задача философской этики), а
с точки зрения Божественного Откровения (то есть, с точки зрения Бога, как Он
это счел нужным открыть людям).
Страницы: 1, 2, 3, 4 |