Реферат: Массовое зрелище в культурной жизни общества
Многие европейские философы и культурологи усматривают источник
культуры в способности человека к игровой деятельности. Игра в этом смысле оказывается
предпосылкой происхождения культуры. Так, по мнению Й. Хёйзинги, многие животные
любят играть, и если проанализировать любую человеческую деятельность до самых пределов
нашего познания, то и она покажется не более чем игрой: "Кто обратит свой взгляд
на функцию игры не в жизни животных и не в жизни детей, а в культуре, тот вправе
рассматривать понятие игры в той его части, где от него отступают биология и физиология.
Он находит игру в культуре как заданную величину, сопровождающую и пронизывающую
ее с самого начала вплоть до той фазы культуры, в которой живет он сам. Он всюду
замечает присутствие игры как определенного качества деятельности, отличного от
обыденной жизни". Игра - это не биологическая функция человеческого организма,
а явление культуры. Игра старше культуры; более того, человеческая цивилизация не
добавила никакого существенного признака к общему понятию игры.
Каждый, по словам Хёйзинги, кто обращается к анализу феномена
игры, находит ее в культуре как заданную величину, существовавшую прежде самой культуры,
сопровождающую и пронизывающую ее с самого начала той фазы культуры, в которой живет
он сам. Важнейшие виды первоначальной деятельности человеческого общества переплетаются
с игрой. В мифе и культе рождаются движущие силы культурной жизни. Хейзинга считал,
что именно игра явилась формирующим элементом человеческой культуры, однако не в
том смысле, что культура происходит из игры в ходе эволюции, а в том, что культура
возникает в форме игры, то есть культура первоначально разыгрывается.
В двуединстве культуры и игры игра, по словам Хёйзинги, является
первичным, объективно воспринимаемым, конкретно определенным фактом, культура же
есть всего лишь характеристика, которую наше историческое суждение привязывает к
данному случаю.
Особенно ярким игровым потенциалом обладают архаические и традиционные
культуры. Однако в искусствознании давно замечено, что обращенные в будущее художественные
новации XX в. нередко возвращаются в прошлое.
С давних времен существовала философская традиция, приписывающая
игре некую сопричастность глубине, сущности мира, придававшая процессу игры фатальное
судьбоносное значение. Она восходит еще к гераклитовскому определению вселенной
как "играющего дитя" и продолжает существовать в философии XX столетия
(например, Ойген Финк, видевший в игре "экстаз бытия") 11.
В XIX в. игра является предметом философских рассуждений И. Канта
и Ф. Шиллера, который создал одно из самых интересных сочинений об игре. По мере
углубления в проблему он приходит к переосмыслению сути игры, которая в его последних
трудах трактуется не только как средство овладения культурным наследием, но значительно
более широко: как творящее начало, рождающее мир культуры. С его точки зрения, о
культуре можно говорить только тогда, когда достигнута гармония чувственного и рационального,
содержания и формы, действительности и идеала! Эту задачу культура может решить
посредством эстетического воспитания, через приобщение человека к миру прекрасного,
через создание, как пишет Шиллер, "веселого царства игры и видимости",
где нет принуждения и насилия, где властвует лишь свобода, а путь к свободе ведет
через красоту".
Согласно Шиллеру в повседневной жизни человек находится в тисках
социальной и моральной необходимости. Сферой свободы является лишь игра, которой
автор придает высший гуманистический смысл. Шиллер утверждает, что "человек
играет только тогда, когда он в полном значении этого слова человек, и он бывает
вполне человеком, только тогда, когда он играет".
Игра определяется Шиллером как "все то, что не есть ни объективно,
ни субъективно случайно, но в то же время не заключает в себе ни внутреннего, ни
внешнего принуждения"14. Она является свободной реализацией всех творческих
сил и способностей человека. Игра - это творческое отношение к действительности;
с игрой развивается фантазия, способность восприятия и разум. Игра дает "высокое
душевное равновесие и свободу духа, соединенные с силой и бодростью"15, а главное
- обеспечивает личности гармоничное существование. Человек культурный, согласно
точке зрения Шиллера, не должен подавлять в себе ни чувства в угоду рассудка ни
ограничивать рассудок в угоду чувству. В этом он коренным образом расходится с Кантом,
который неразрывно связывал культуру с обретением высокой моральности. В отличие
от Канта, у которого игра являлась механизмом эстетического суждения, шиллеровская
игра - категория культурологическая. В игре человек творит "эстетические реальности"
(то есть искусство и культуру); себя как всестороннюю и гармоническую личность,
способную к культуро-творчеству16. В своих "Письмах" Шиллер призывал игрой
исправлять и улучшать жизнь, ибо "из всех состояний человека именно игра делает
его совершенным". Рассуждая в духе морализма и эстетизма, Шиллер обращается
к искусству "как квинтэссенции культуры и игре как субстанции искусства и морали"17.
Ему представляется, что через игровое сознание легче сформулировать сознание моральное.
"Эстетическое творческое побуждение позволяет строить посреди страшного царства
сил и посреди священного царства Законов третье радостное царство игры и видимости,
в котором оно снимает с человека оковы всяких отношений и освобождает его от всего,
что зовется принуждением, как в физическом, так и в моральном смысле"18. Итак,
красотой и игрой совершенствуется мир, и только они способны спасти его - утверждал
Ф. Шиллер.
Будучи воплощена в искусстве, игра обретает форму видимости.
Так у Шиллера намечается связь игры как свободы человеческого духа и эстетической
видимости, зрелища. "Сама по себе мысль эта совсем не нова. Некогда она уже
была у всех на устах. Это случилось в начале XVII в., когда возникла великая мировая
сцена. Благодаря череде имен от Шекспира до Кальдерона и Расина драма главенствовала
во всей поэзии столетия. Каждый поэт в свою очередь сравнивал мир с театром, где
всякий играет свою роль. Таким образом, казалось, игровой характер культурной жизни
признан всеми безоговорочно"19.
Это дает основание именно Ф. Шиллера считать родоначальником
игровой концепции культуры, которая в последствии была в деталях разработана в трудах
Й. Хёйзинги и Г. Гадамера.
Изложение своей концепции Хёйзинга начинает с констатации того
факта, что существующие в научной литературе определения человека как Homo sapiens
и Homo faber вряд ли являются исчерпывающими, отражающими в полном объеме природу
человека. "Если внимательно проанализировать любую человеческую деятельность
до самых пределов нашего познания, то она окажется не более чем игрой"20.
В чем же "соль" игры, спрашивает Хёйзинга21. Он полагает,
что понять суть игры можно только, соотнеся ее с культурой, раскрыв ее культуросозидающую
функцию: "Кто обратит свой взгляд на функцию игры не в жизни животных и не
в жизни детей, а в культуре, тот вправе рассматривать понятие игры в той его части,
где от него отступают биология.
|