Контрольная работа: Философское мировоззрение А.И. Герцена
Контрольная работа: Философское мировоззрение А.И. Герцена
План
Введение
1.
Антимещанская концепция Герцена
2.
Истинный путь развития России Герцена
3.
Славянофильство в трудах Герцена
Заключение
Литература
Введение
Фундаментом народничества Герцена было его антимещанство, с которым
неразрывно был связан индивидуализм. Народничество Герцена (впоследствии мы
увидим, что это относится и в народничеству вообще) было первым обширным и
гармоничным построением русской мысли, опирающимся главным образом на антимещанство;
кроме того, народничество было единственным мировоззрением, соединяющим в себе величайшую
общественность с безусловным индивидуализмом, а следовательно, пытающуюся
решить, сообразно с положением России середины 19 века, проблему
индивидуализма. Фактически народничество решало эту проблему отождествлением
понятий «личности» и «мужика», и решение это проходит красной нитью от Герцена
до Михайловского. Михайловский впоследствии объяснил это решение самим
характером русской жизни шестидесятых годов. Когда крестьянская реформа
оставляла в тени все остальные; Герцен еще в своем письме к Миле («Русский
народ и социализм», 1851 г) заявил, что «человек будущего России – мужик».
Отсюда возникла вера в мужика, вера в не буржуазность и в антимещанство
«крестьянского тулупа», противопоставляемая убеждению невозможности дальнейшего
нормального развития западноевропейских. Мещанских обществ.
Целью нашей контрольной работы
является рассмотрение положений «крестьянского социализма», имеющего место в
работах А.И. Герцена.
1. Антимещанская концепция Герцена
Нельзя сказать, что Герцен полностью
разделял взгляды социалистотв-утопистов. Мнение о грядущей быстрой гибели всех
европейских государственных форм трудно ставить в пассив мировоззрению Герцена,
ибо он в этом случае разделял ошибку со всеми социалистами той эпохи: не говоря
о социалистах-утопистах вроде Фурье, уверенного, что в четыре года весь земной
шар будет покрыт фаланстерами, достаточно указать на Маркса, предсказывавшего уже
в семидесятых годах. Что обобществление орудий производства (а значит и гибель
всех современных государственных форм Европы) совершится еще в Х1Х веке. Герцен
допускал подобную победу западноевропейского социализма, но был до того глубоко
убежден в мещанстве, как основе всего еврейского уклада, что высказал
еретическую. мысль о том, что социализм. Оставшись победителем на поле битвы,
неизбежно сам выродится в мещанство: «социализм разовьется во всех фазах своих
до крайних последствий, до нелепостей. Тогда снова вырвется из титанической
груди революционного меньшинства крик отрицания и снова начнется смертная
борьба, в которой социализм займет место нынешнего консерватизма»(«С того
берега», гл. 4)[1]. Эту мысль о
потенциальном мещанстве социализма уразумело только поколение русской
интеллигенции начала ХХ века, так что в этом случае Герцен на 50 лет опередил
свое время. Если же социализм не победит, то по мысли Герцена вся Европа
«кристаллизуется», успокоится в мещанстве - и это будет своего рода концом
европейской истории.
Но Герцен не остановился на таком
пессимизме, он перешагнул через него, для чего и начал с вер в Россию.
«Социология должна начать с некоторой утопии», сказал однажды Михайловский;
задолго до него эту мысль высказал Герцен: «Общие места, планы, теории утопии
должны предшествовать работе исполнения, общественной перестройке». («Колокол»,
15 января 1859 года)[2] Мы знаем, что Герцен
начал с утопии – с веры в возможность особого пути развития России, с веры в
антимещанство и в не буржуазность «крестьянского тулупа», всего русского
народа; буржуазию, которую он так ненавидел, он не считал жизнеспособной в
среде этого народа характерно антимещанского, хотя и предвидел ее возможность в
пореформенной России: последнее типично не только для Герцена, но и для
народничества вообще.
Однако, несмотря на это, Герцен не
впал в основную ошибку славянофильства, не смешал народ с «нацией». А наоборот
впервые сделал попытку разграничить их; вслед за Марксом, но вполне независимо
от него Герцен указывает, что прогрессивное увеличение «национального
богатства» Англии приводит английский народ к все большему и большему голоду
(«Роберт Оуэн»): следовательно, Герцен уже сознавал не только не
тождественность, что часто и взаимную противоположность интересов нации и
народа. Впоследствии Чернышевский и Михайловский подробно развили и обосновали
этот основное положение народничества, описанное еще у Радищева и у
декабристов; у Герцена оно было только мимолетным выражением убеждения
возможности особого пути развития России. Этот путь развития должен быть таков,
чтобы ариадниной нитью его служили интересы народа, а не нации; более конкретно
это выражалось в мировоззрении Герцена требованием примата социальных реформ
над политическими – это краеугольный камень всего русского народничества.
В своей ненависти к мещанству
Западной Европы Герцен считал устарелыми, типично мещанскими и обреченными на
погибель все выработанные западноевропейской культурой политические формы.
Прежде всего всякая государственность является построенной на отживших,
окаменелых понятиях и нормах римского права. Что такое рожденное западом
уголовное право? – Теория мести! Уголовный суд? – Фильтрованная инквизиция —
Все это этически отжило, разрушилось и только искусственно поддерживается, как
пролежавшая три тысячелетия в земле мумия: "Государство с римскими
понятиями, основанными на поглощении личности обществом, на религии
собственности... — такое государство не может ничего оставить потомству, кроме
своего трупа" ("Старый мир и Россия", письмо первое). Армия,
суд, полиция в середине, голод и невежество внизу, отвлеченная мысль социализма
на вершине — "этот half and halр и есть мещанское государство",
— подчеркивает Герцен в другом месте ("Письма к противнику", 1864).
Примириться с этим государством нельзя, стремиться выйти из него — необходимо:
"Знаем ли мы, как выйти из мещанского государства в государство народное
или нет, — все же мы имеем право считать мещанское государство односторонним
развитием, уродством" ("Концы и начала", письмо второе). Отсюда
вывод один: западноевропейское государство неспособно к дальнейшему развитию и,
как пережившая сама себя форма, подлежит упразднению. "Совместны ли вообще
разумное сознание и нравственная независимость с государственным бытом?" —
подчеркивает сам Герцен свой вопрос ("Роберт Оуэн", гл. II)[3]
и отвечает на него отрицательно. Этот вывод роднит по настроению народничество
с анархизмом.
2. Истинный путь
развития России Герцена
В философию истории Герцена уже тогда
входили на равных три громадных материка, которые во многом должны определить
характер будущего,— это Россия, Европа и Северная Америка. Последняя находилась
накануне раскола на Южные и Северные штаты, но само развитие в ней подтверждало
опасения, что Америка является всего лишь продолжением Европы.
Однако в своих прогнозах относительно
юной и агрессивно распространяющейся на Запад, к Тихому океану, республики
Герцен еще достаточно осторожен.
«Как Америка будет относиться к
социальным стремлениям — трудно сказать; дух товарищества, ассоциаций,
предприятий сообща чрезвычайно в ней развит; но ни одного общего владения, ни
нашей артели, ни сельской общины нет; личность соединяется с другими только на
известное дело, вне которого ревниво отстаивает полнейшую независимость »[4].
И.С. Тургенев, к которому были
обращены слова Герцена о неспособности Европы к новым формам жизни, принимал
эти утверждения с явным недоверием. А убежденность его друга, что именно
мужицкая Русь скажет миру новое слово, вызывала у него порой и раздражение.
Много тонких, замечательных мыслей разбросано в статьях Герцена о западной
цивилизации, сковывавшей европейского жителя, ставящей его в определенные
рамки, которые ему трудно переступить. Тургеневу, называвшему себя европейцем
по преимуществу, это близко и понятно. Согласен он и с тем, что Европа плохо
знает Россию, однако той обетованной земли, которую чаял найти в ней Герцен, он
что-то не видел. Каждый приезд в Россию после окончания Крымской войны убеждал
его, что вся страна находится в брожении, растет нищета, голод или «недород»,
как осторожно выражается начальство, переходят из одной губернии в другую.
Правда, весть о скором освобождении, о долгожданной «воле» вызывала иллюзии и
какие-то смутные надежды на лучшее будущее. И он, возможно, с интересом
вчитывался в герценовские «вариации на старые темы», которые обращены к нему,
являясь отзвуком споров, происходивших между ними во время встречи в Лондоне.
«У нас нигде,— убеждал его Герцен,—
нет этих наглухо заколоченных предрассудков, которые у западного человека как
параличом отбивают половину органов. В основе народной жизни лежит сельская
община — с разделением полей, с коммунистическим владением землею, с выборным
управлением, с правомерностью каждого работника (тягла). Все это находится в
состоянии подавленном, искаженном,— соглашается он на возражения Тургенева,— но
все это живо и пережило худшую эпоху»[5]. Что это означает? Это
означает только то, что разгадка будущего таится в серой и мякинной Руси, в тех
полуразоренных селах, в которых уже сейчас появился новый хозяин — кулак,
описанный еще в «Постоялом дворе», в тех деревнях, которые регулярно выгорают
от пожара и жители которых бегут в поисках лучшей доли на южные или восточные
окраины страны.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5 |