Курсовая работа: Буржуазные реформы Александра II
Конкретные
экономические условия освобождения крестьян (размер надела и размер повинности
за него) фиксировались в так называемых "уставных грамотах". Они
рассматривались как определяющий документ, являющийся юридическим актом,
закрепляющим конкретные условия выхода крестьян из крепостной зависимости.
Грамота подписывалась помещиком или его доверенным лицом и крестьянскими
поверенными, что создавало видимость юридически узаконенной сделки двух равных
сторон. Уставная грамота являлась основным документом, фиксировавшим момент
перехода крепостных во "временно обязанное состояние" и определявший
социально-экономические условия этого состояния. По нормам, зафиксированным в
уставных грамотах, жило целое поколение крестьян. Должности мировых посредников
были учреждены для разбора возможных недоразумений, споров и жалоб в процессе проведения
реформы. Центральной задачей мировых посредников было документальное оформление
новых отношений между помещиками и крестьянами согласно "Положениям 1861
г.". Мировые посредники должны были следить за правильностью и
справедливостью сделок помещиков с их крестьянами, выходящими на волю. Они
утверждали уставные грамоты, наблюдали за ходом крестьянского самоуправления в
сельских обществах и волостях.
Таким
образом, центр тяжести практического проведения реформы пал на низшее звено -
мировых посредников, назначаемых Сенатом по спискам, предложенным дворянскими
собраниями. В июне 1861 г. начали действовать 1714 мировых посредников. Общее
же руководство делом крестьянской реформы по губерниям было возложено на
губернские по крестьянским делам присутствия. Эти присутствия действовали под
председательством губернатора и состояли из важнейших чинов губернии и
представителей местного дворянства. А высшим органом стал Главный комитет об
устройстве сельского состояния, заменивший Главный комитет "о помещичьих крестьянах,
выходящих из крепостной зависимости".
Важное место
в реформе 1861 г. занимало решение аграрного вопроса. Закон исходил из принципа
признания за помещиками права собственности на всю землю в его имении, в том
числе и на крестьянскую надельную. Крестьяне получали надел не в собственность,
а в пользование, за установленные законом повинности в виде сбора или барщины.
Чтобы стать собственником своей надельной земли, крестьянин должен был выкупить
ее у помещика.
В
нечерноземных и черноземных районах России устанавливались "высшая" и
"низшая" (треть "высшей") нормы надела, а степных районах -
одна ("указная") норма. Закон предусматривал отрезку от земельного
надела, если он не достигал "низшей". В результате крестьяне за счет
отрезки от наделов потеряли свыше 0,20 своих земель, а в черноземных
земледельческих губерниях, в которых преобладала барщинная система и земля
особенно высоко ценилась, потери крестьян достигали до 30 - 40%. Но беда была
не только в этом. Обычно отрезались наиболее ценные и необходимые для крестьян
угодья, без которых было невозможно нормальное ведение хозяйства: луга, выпасы
и пр. Крестьянин вынужден был арендовать на кабальных условиях эти крайне необходимые
ему "отрезанные земли". Землепользование крестьян сужалось также еще
чересполосицей и лишением лесных угодий.
Перевод
крестьян на выкуп знаменовал собой полное прекращение феодальных отношений в
бывшей помещичьей деревне. Однако фактическими собственниками своих наделов
крестьяне могли стать лишь в том случае, если они выплачивали за них всю
выкупную сумму. В основу ее исчисления была положена не рыночная цена земли, а
размеры оброка, так что выкупная цена оказывалась в 1,5 раза выше рыночной.
Разумеется, крестьяне были не в состоянии сразу выплатить выкупную сумму.
Поэтому дело выкупа взяло на себя государство. Казна сразу выплатила помещикам
деньгами и ценными бумагами основную часть выкупной суммы, а другую часть
удержала с помещиков в счет погашения их долгов казне, а затем уже взыскивала
ее в виде выкупных платежей с крестьян. До 1907 г., когда выкупные платежи с
крестьян были отменены, крестьяне уплатили свыше 1540 млн. руб., т.е. в 1,5
раза больше первоначально установленной с них выкупной суммы и все еще
оставались "должниками" казны. Обнародование Манифеста и
"Положений" 19 февраля 1861 г., содержание которых обмануло надежды
крестьян на "полную волю", вызвало взрыв крестьянского протеста
весной - летом 1861 г. Фактически не было ни одной губернии, в которой
крестьяне не протестовали бы против неприемлемых для них условий освобождения.
В течение 1861 г. произошло 1860 крестьянских волнений. В период 1863 - 1870
гг. были проведены аграрные реформы в соответствии с принципами
"Положений" в удельной деревне, поземельное устройство
государственных крестьян, а также реформы в национальных окраинах России
(Грузии, Бессарабии и Абхазии).
2.2 Необходимость
проведения реформ самоуправления (земской и городской реформ) и их суть
Вопросы
местного самоуправления были чрезвычайно важны для России XIX в. именно практически. Практика должна
была основываться на теории, построенной на исторических данных и сравнительном
материале. Такой теории в России к моменту земской реформы 1864 г. не было.
"Мы скудны теоретической разработкой вопроса о местном самоуправлении,
которая дала бы каждому общественному деятелю ясное разумение идеи местного
самоуправления", - писал в 70-е годы XIX в. известный ученый-юрист А.Д.Градовский[1].1
Основное
отличие земских учреждений от правительственных не было указано ни в
законоположениях, ни объяснено наукой, ни известно по опыту. Необходимость
теоретической разработки вопросов местного самоуправления была очевидна.
Неопределенность
в вопросе, что же следует понимать под местным самоуправлением, приводила науку
к невозможности верно определить время его возникновения в России, которое
относили чуть ли не к XII в.[2]
Исследователи, находя в истории Руси того или иного периода
административные явления с оттенком децентрализации, заключали, что это и есть
то самоуправление, о котором зашла речь в 60-х годах XIX в.
В
законодательстве России XIX в.
термин "самоуправление" не употреблялся. Возможно, это объясняет тот
факт, что первые исследователи оперировали не этой дефиницией, а понятием
"децентрализация". Децентрализация рассматривалась как перенесение
известной власти на места, ближе к гражданам, и переход ее "из рук
администрации чиновной в руки выборных собраний"[3].
Смешение понятий
"децентрализация", "самоуправление", провинциальное
управление" являлось недостатком первых российских исследователей местного
самоуправления, но недостаток этот перекрывался тем положительным моментом,
что, пользуясь сравнительно-историческим методом, они показывали совершенную
новизну созданных в России земских и городских учреждений по сравнению с
дореформенным местным управлением, а исходя из этой новизны старались найти
характерные признаки самоуправления.
"Общее"
понятие самоуправления, как самостоятельного осуществления социальными группами
задач внутреннего государственного управления, было дано И.И.Евтихиевым3,
который помимо этого говорил о разграничении "предметного" и местного
самоуправления. Особенность предметного самоуправления он видел в осуществлении
его органами вполне определенной задачи, выполнение которой не связывалось
непременно с территориальным делением.
Определение
самоуправления в широком смысле давал и М.И.Свешников, понимавший под
самоуправлением такое участие народа в государственной власти, которое дает
этому участию "свободно проявлять желания народа и действовать лишь под
контролем суда, правительства и всего общества, другими словами, исполнение
государственных обязанностей в пределах закона путем свободно-выборных
должностей".
Уже в
середине XIX в. было ясно, что
общественно-хозяйственная теория не может объяснить своеобразия самоуправления
в системе государственного управления. Сложно построенные теоретизирования, основанные
на попытках установить, какие именно дела управления должны быть признаны чисто
хозяйственными, чисто местными, негосударственными (не заключающими в себе
элемента власти), приводили к тупиковой ситуации по причине того, что дел таких
было невозможно найти. Все те задачи, осуществление которых предоставлялось
органам местного самоуправления (дорожное строительство, управление народным
образованием, здравоохранением и т.п.) по своему содержанию ничем не отличались
от местных задач государственного управления.
Они являлись
задачами государственного управления потому, что, во-первых, государственными
законами на органы местного самоуправления возлагалась обязанность исполнения
этих задач; во-вторых, потому, что эти задачи в определенной своей части исполнялись
органами государства и были важны с общегосударственной точки зрения. Добавим,
что и полномочия органов местного самоуправления, в частности, в сфере
установления и взимания местных налогов, являлись государственно-властными.
Органы
местного самоуправления имели право издания обязательных для населения
постановлений - административных актов. Эта функция придавала органам
самоуправления характер органов публичной власти, что резко отличало их от
всякого рода обществ и союзов.
Таким
образом, теория общественно-хозяйственная не имела достаточной аргументации, а
потому в российской науке она не заняла сколько-нибудь значительного места, в отличие
от теорий, признающих государственный характер самоуправления, а именно
возложение на местное общество осуществления задач государственного управления.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7 |