Реферат: Новый класс тоталитарной коммунистической системы.
Реферат: Новый класс тоталитарной коммунистической системы.
НОВЫЙ КЛАСС ТОТАЛИТАРНОЙ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ
В Советском Союзе и других коммунистических странах все вышло не так,
как предполагали вожди, притом наиболее авторитетные: Ленин, Сталин, а
также Троцкий и Бухарин. По их представлениям, государственная машина в
СССР должна была быстро ослабеть, а демократия окрепнуть. Случилось
наоборот. В перспективе виделся быстрый подъем уровня жизни, но он вырос
незначительно, а в покоренных восточноевропейских государствах даже
упал: во всяком случае, рост жизненного уровня не соответствовал поступи
индустриализации, последняя ушла в отрыв. Бытовала уверенность, что
противоречия между городом и деревней, умственным и физическим трудом
станут постепенно нивелироваться, - они лишь углубились. Та же картина
вырисовывалась в других областях, включая прогнозы развития
окружающего некоммунистического мира.
Когда в 1936 году Сталин, приурочив это к принятию новой советской
Конституции, провозгласил, что в СССР нет больше эксплуататорских
классов, на самом деле был завершен уже процесс не только уничтожения
капиталистов и других классов прежней системы, но и сформирован класс,
не виданный еще до той поры в истории.
И совершенно ясно, что этот класс, подобно любому до него, сам воспринял
установление собственного господства и другим представил как
окончательное торжество всеобщего счастья и свободы. По сравнению с
другими классами разница тут единственная: к оспариванию насаждаемых
иллюзий и своего права на господство этот класс относился более
нетерпимо. Чем и доказывал, что господство его полновеснее любого из
известных истории, а пропорционально этому велики и его классовые
иллюзии и предрассудки.
Этот новый класс, бюрократия, а точнее всего сказать -политическая
бюрократия, не только несет в себе все черты прежних классов из истории
человеческого общества, но и выделяется у. определенной самобытностью,
новизной. Уже само его появление, схожее, по сути, с рождением других
классов, имеет свои особенности.
Новый класс в коммунистических системах к власти он приходит не за тем,
чтобы завершить преобразования, а с намерением заложить фундамент новых
экономических отношений и собственного господства над обществом.
Новый класс окончательно сформировался, уже будучи у власти. Развитие
его создания продвигалось - и должно было продвигаться - именно как
результат тою, что до тех пор он не успел прочно врасти в жизнь нации, -
с опережением ее экономических и физических возможностей, причем самой
нации и ее роль, и картина мира преподносились в отретушированном,
идеализированном виде. Это не снижало его практических возможностей.
Напротив. Наряду с иллюзиями, и вопреки им, новый класс выступал
носителем объективных тенденций индустриализации. Отсюда его
практичность. Вера в обещанный им идеальный мир цементировала его ряды,
сеяла иллюзии в массах, но и звала и вдохновляла их на гигантские
практические свершения.
Свои объективно слабые позиции в экономической и других сферах жизни
общества зачатки нового класса должны были на первых порах
компенсировать субъективными факторами особого порядка, то есть
единством создания и железной дисциплиной.
Корни нового класса находятся в партии особого большевистского -
типа. Воистину прав был Ленин, считавший свою партию уникальной в
истории человечества, хотя ему и в голову не приходило, что она - начало
нового класса.
Зачатки нового класса не находятся в партии большевистского типа как
целом, а только в слое профессиональных революционеров, составлявшем
партийное ядро еще до завоевания власти.
Можно сказать следующее: по мере укрепления нового класса. когда все
отчетливее вырисовывается его физиономия, роль самой партии неуклонно
убывает. Внутри нее и на ее вершине, как и в государственных
политических органах, вызревает ядро и основа нового класса. Некогда
инициативная, живая, компактная, партия с неизбежностью превращается для
олигархов нового класса в аморфный привычный довесок, все сильнее
втягивающий в свои ряды жаждущих пробиться наверх, слиться с новым
классом и отторгающий тех, кто по-прежнему верит в идеалы.
Партия рождает класс. Затем класс растет уже и собственными силами,
используя партию - свое основание. Класс усиливается, партия слабеет -
такова неотвратимая судьба каждой правящей коммунистической партии.
То, что политическая партия может стать зародышем нового класса,
выглядит не совсем стандартно. Обычно партии являются продуктом
классов либо слоев, достигших духовного и экономического
подъема.
Социально новый класс - пролетарского происхождения пролетариат
слаборазвитой страны, и сам отсталый.
Во-первых, он, исповедующий антикапитализм, совершенно логично ищет
поддержки в трудовых слоях, а во-вторых. - опирается на борьбу
пролетариата и традиционную его веру в такое -социалистическое,
коммунистическое - общество, где отсутствует брутальная эксплуатация.
Кроме того, новый класс жизненно заинтересован в обеспечении
нормального функционирования производства, что также одна из причин его
стараний не утерять связи с пролетариатом. Но самое важное заключено в
том, что он не в состоянии проводить индустриализацию и крепить таким
путем собственную мощь без рабочего класса, усматривающего, со своей
стороны, в промышленном подъеме выход из нищеты и отчаяния, в которых
погряз и он сам, и вся нация.
Устанавливаемое новым классом от имени рабочего класса монопольное
положение в обществе, представляющее собой в первую очередь монополию
над самим рабочим классом - сначала духовную, в виде так называемого
авангарда пролетариата, а затем и любую иную, - есть величайший обман,
на который новому классу приходится идти. Но это же одновременно
показывает, что источник могущества, как и сфера интересов нового
класса, находится прежде всего в промышленности. Без нее он не в
состоянии ни стабилизироваться, ни утвердить своего господства.
Бывшие сыны рабочего класса - это самый постоянный из элементов в
составе нового класса. Отдавать господам наиболее прозорливых и
талантливых своих представителей во все века было уделом рабов. В данном
случае изнутри эксплуатируемого класса произрастает новый
эксплуататорский и, по существу, собственнический класс.
Конкретная бюрократическая прослойка, те, кто не является в
действительности административным чиновником, составляют
сердцевину господствующей бюрократии или - нового класса. На практике
речь идет о партийной, то есть о политической бюрократии. Остальные
служащие - лишь аппарат, ею контролируемый, раздутый, возможно, и
неповоротливый, но так или иначе необходимый любому сообществу. Границу
между первыми и вторыми возможно провести социологически, но в жизни она
едва различима. Не потому только, что вся коммунистическая система,
естественно, бюрократична, что в ней легко находит укрытие и
политическая, и административная бюрократия, но и потому, что члены
партии выполняют также и различные полезные административные функции.
Кроме того, прослойка политических бюрократов не может сосредоточить в
своих руках абсолютно всех привилегий и не поделиться крохами с другими
бюрократическими категориями.
Духовным и практическим основоположником нового класса был, сам того не
ведая, Ленин, создавший партию большевистского типа и теорию о ее особой
роли при построении нового общества.
Действительным и непоколебимым созидателем нового класса был Сталин.
После Сталина пришло то, что должно было прийти со зрелостью нового
класса - посредственность, то есть коллективное руководство и искренний
с виду, добродушный, интеллектом нетронутый "человек из народа" - Никита
Хрущев. Новый класс не испытывает прежней нужды ни в революционерах, ни
в догматиках. Его вполне удовлетворяют "несложные" личности.
Корни методов управления и реализации партией ее власти находятся там
же, где истоки коммунистического тоталитаризма и нового класса, - еще во
времени, когда компартия готовила революцию.
Прежде всего в любой партии, а особенно в коммунистической, власть
сосредоточена в руках вождей и высших инстанций. Идейное единство как
приказ (особенно в централизованной, по-армейски дисциплинированной
коммунистической партии) неизбежно несет с собой владычество центра над
умами рядовых партийцев. Если при Ленине единая для всех идеология
создавалась в горниле схваток на верхних этажах партийной иерархии, а
Сталин начал самостоятельно предписывать таковую.
Марксизм стал теорией исключительно "в ведении" партийных бонз.
Идейное единство партии - это удавка для любой новации не только в
коммунистическом движении, но и внутри самого общества. Всякое начинание
зависит от партии, общество целиком и полностью в ее власти, а внутри
самой партии - ни проблеска свободы.
Устранение идейной разноголосицы в среде высших руководителей
автоматически упразднило фракции и течения, а с тем и всякую демократию
в коммунистических партиях. В коммунизме возобладал принцип "вождь знает
все": идеологами становились исключительно обладатели власти - партийной
и прочей - вне зависимости от скудоумия таких лидеров.
Кроме коммунистической бюрократии, современная история не знает класса
или партии, которым удалось достичь полного идеологического единства
своих рядов. Но ведь никто и не брался за переделку целого
общественного организма преимущественно политическими и
административными средствами. Для тех, кто вершит подобное, необходима
беспредельная, буквально фанатичная вера в правоту и чистоту своих
взглядов и намерений. Задача такова, что требует не только крайне
сурового отношения к иным идеологиям и социальным группам, но и
максимальной идейной подчиненности общества при абсолютной монолитности
правящего класса. Вот почему компартии нуждались в идейной прочности
особого порядка.
Тотальная диктатура партийной олигархии в коммунизме - не следствие
временной политической конъюнктуры, а результат длительного и сложного
процесса. Конец диктатуры означал бы не только смену той или иной формы
власти в рамках сохраняющейся системы, но и изменение самой системы,
точнее, начхало ее изменения. Эта пресловутая диктатура и есть система -
душа ее , мозг, мышцы, ее сущность.
Оказываемая отдельными слоями трудящихся периодическая поддержка партии
вовсе не означает, во-первых, что они обладают властью, а во-вторых, что
их участие в ней существенно отражается на ходе общественного развития и
общественных отношениях. Да в коммунизме из всех процессов ни один и не
содействует укреплению силы и обеспечению прав трудовых масс, рабочего
класса тем более. По-другому и быть не может.
Классы и массы не вершат властных функций, этим от их имени занимаются
партии. А поскольку в любой, даже самой демократичной партии ключевая
роль принадлежит вождям, то и власть партии сводится к власти вождей.
Так называемая диктатура пролетариата, которая поначалу в лучшем случае
оборачивается властью партии, вскоре неизбежно сводится к власти вождей.
А так как речь идет о чрезвычайной -тоталитарной - власти, то и
диктатура пролетариата есть не что иное, как теоретическое оправдание,
идеальная маска, прикрывающая ' господство нескольких олигархов.
Превращение диктатуры олигархии в личную диктатуру есть величина
постоянная.
Наверху, окруженный пособниками, оказывается тот из вождей, которому в
данный момент удается последовательнее других выражать и отстаивать
интересы нового класса.
Управляемая во всех звеньях, коммунистическая система неизбежно
бюрократична и строго иерархична. В ней образуются неприступные круги,
замкнутые на политических вождях и инстанциях. Вся политика сводится к
трениям внутри этих сфер, где процветают кумовство и клановость.
Тоталитарной диктатуре партбюрократии на руку сама коммунистическая
доктрина государства, разработанная Лениным, Сталиным и другими
дополненная. В ней важны два стыкующихся, слитых воедино ключевых
элемента: сама по себе теория государства и концепция отмирания
последнего.
Кроме причин пропагандистских, внешнеполитических и иже с ними,
существует обстоятельство, которое не в силах обойти ни одна, в том
числе и коммунистическая, власть: все должно быть узаконено. В
современных условиях подобное осуществляется через выборных
представителей. Народ обязан и формально поддерживать каждый шаг,
предпринимаемый коммунистами.
Коммунисты по своей сути не националисты, национализм для них - прием,
как и всякий другой, с помощью которого они добиваются укрепления своего
могущества.
|
