Тверской бульвар
Тверской бульвар
Тверской бульвар
В. А. Никольский
Это
был первый бульвар на месте вала Белого города, возникший в конце XVII века.
«Устроение булеваров есть щастливая выдумка, ибо это придало неимоверную
красоту древней нашей столице»,- писали в альманахе 1829 года. Эпоха расцвета
бульвара начинается с 1823 года, когда он стал излюбленным местом прогулок
москвичей. Здесь было «множество утех»: фонтаны, мостики, беседки из зелени,
даже бюсты знаменитых людей вдоль главной аллеи. Фонтаны на бульваре были, по
словам современника, просто «обворожительны», особенно «при блеске
склоняющегося к западу солнца». В часы прогулок все проезды по бульвару, а
отчасти и самая Страстная площадь, заставлялись экипажами гуляющей публики.
Бульвар воспевался и в прозе и в стихах, а один из «бульварных»
сатириков-поэтов, князь Волконский, был даже арестован на месяц, хоть и начинал
свою сатиру признанием:
Жаль
расставаться мне с бульваром,
Туда
нехотя идешь...
Прогулки
по Тверскому бульвару, приятные для господ, не всегда благополучно кончались
для крепостных. Эксцентричная графиня Мамонова прогуливалась весной 1825 года
по бульвару в сопровождении двух своих кра савцев-лакеев, и ей послышалось,
будто лакеи разговари вают о «воле». Графиня немедленно сообщила о «бунтов
щиках» полиции, началось дело, и вольнолюбивые кре постные были высечены.
В
николаевскую эпоху по бульвару были посажены шелковичные деревья, поздно дающие
листву. Приехав ший весною в Москву и гулявший утром среди свежей зе лени бульвара
Николай I обратил внимание на торчавшие «палки» - шелковичные деревья. Это
«высочайшее вни мание» вызвало у администрации сильный переполох, и угодливый
Закревский, не долго думая, приказал пожар ной команде ночью убрать с бульвара
шелковицу, а утром доложил Николаю об очистке бульвара от «палок».
По
правой стороне бульвара, почти на середине его, находится дом уголовного
розыска (№ 22)
[112], построен ный в первой четверти XIX века
помещиком А. С. Колагривовым. Здесь давались многолюдные балы, на которых
веселилась вместе с молодежью шестидесятилетняя хо зяйка Прасковья Юрьевна -
«Татьяна Юрьевна» у Грибоедова, та самая, которая
"Балы
дает, нельзя богаче,
От
рождества и до поста,
И
летом праздники на даче. "
П.
Ю. Кологривова устраивала в молодости у себя в доме спектакли итальянской
оперы, в которых выступала сама как примадонна, и «у ее ног», по старинному
выражению, был одно время Карамзин. В доме Кологривова устраивал платные балы
для своих учениц популярный в Москве первой половины прошлого века танцмейстер
Иогель. Как ни просторен был кологривовский дом с его двумя залами, но иногда
на иогелевских балах бывало тесно и жарко, так как съезжалось до 500 человек.
Немного
подальше отличался «великолепною фасадою», на месте современных владений № 24 и
26, дом одного из фаворитов Екатерины - И. Я. Корсакова, «Пирра, царя
эпирского», как звала его императрица. «Он светит, как солнце,- писала
Екатерина Гримму о Корсакове,- и вокруг себя разливает сияние». Подруга княгини
Дашковой
[113] англичанка Вильмот называет Корсакова «алмазным
видением» - так богаты были его костюмы. Корсаков пробыл «в случае» всего 16
месяцев, но успел выпросить у Екатерины громадные деньги и большое число
крепостных. Одной из причин удаления Корсакова было его увлечение красавицей
графиней Строгановой, которой сам Вольтер
[114] сказал в Ферме
при встрече: «Ах, сударыня, какой прекрасный день сегодня: "я видел солнце
и вас". Корсаков почти открыто жил со Строгановой в Москве и имел от нее
сына - Ладомирского. Любимец Екатерины, по мнению автора записок «О повреждении
нравов в России» князя М. М. Щербатова, вообще «приумножил бесстыдство
любострастия в женах» и до конца дней остался дамским кавалером: в его доме
жили знаменитые актрисы Каталани и Филис, предлагал он квартиру и Колосовой
[115], но та обиделась и заявила, что у нее хватит денег на наем
квартиры там, где она сама захочет.
По
левой стороне бульвара дом № 11 принадлежит народной артистке М. П. Ермоловой.
[116]
По
той же стороне бульвара владение № 13 принадлежало родственнику Герцена Д. П.
Голохвастову, о котором говорится в «Былом и думах».
Владение
№ 17 принадлежало богачу Осташевскому, устроившему при своем доме настолько
большой сад со всеми барскими затеями, что в нем устраивали гулянья. В саду
Осташевского были и гроты, и фонтаны, и лабиринты, и этнографические статуи. В
1840-х годах в этом доме жил генерал И. К. Лукаш, красавица жена которого была
больна чахоткой, и доктора заставили ее жить всю зиму в открытой садовой беседке,
но весной больная умерла. В 1850-х годах владение перешло к богачке и чудачке
В. П. Пуколовой-Крекшиной, немедленно выстроившей здесь новый дом-копию того
дома, в котором жила в Париже эта «полненькая, беленькая бесстыдница», как
характеризует ее Вигель. Выстроив себе дом, Крекшина почему-то никогда не жила
в нем, предпочитая другой свой московский дом - на Поварской. Известная гадалка
Ленорман предсказала Крекшиной, что она умрет ночью в своей постели. Вследствие
этого Крекшина спала днем, а всю ночь играла в преферанс с друзьями и
прихлебателями. Один из них - Бочечкаров - обязан был в зимнее время исполнять
роль грелки для постели Крекшиной и спал на ней поверх одеяла, пока не
наступало утро и барыня не сгоняла его с постели, чтобы лечь спать самой. В
Пуколову, когда она жила в Петербурге, был влюблен сам Аракчеев
[117],
ежедневно ее посещавший. Так как Пуколова была в силе и у нее легко было
увидать Аракчеева, то зал фаворитки ежедневно с утра наполнялся генералами.
Рассказывали, что однажды без лести преданный друг Александра I появился в
пуколовском зале в генеральской форме, а на плечах у него в одной батистовой
рубашке сидела Пуколова, выигравшая у Аракчеева какое-то пари а discretion.
[118]
Видная
с бульвара, в Богословском переулке, церковь Иоанна Богослова (1665),
интересная архаизмом формы шлемообразных церковных глав, находится в центре
былого «Латинского квартала» Москвы - Козихи, некогда заселенного почти одними
студентами. Богословский храм юмористически воспет в старинной студенческой
песне, посвященной Козихе и ночному бражничанью студентов.
Стоящий
на углу Богословского переулка генеральский дом Мамонова, Поливанова, потом
Вырубовых (№ 23) переделан для Камерного театра.
[119]
Соседний
дом № 25, «дом Герцена», хранит еще характерный для конца XVIII века облик
городского барского дома - в глубине двора, за высокою решеткой с круглыми
каменными столбами. В год рождения Герцена и вступления в Москву французов дом
этот принадлежал дяде Герцена и его крестному отцу - А. А. Яковлеву, который
был, по словам Герцена, одним «из тех оригинально-уродливых существ, которые
только возможны в оригинально-уродливой русской жизни». Образованный и
начитанный, он «проводил время в разврате и праздной пустоте до самой смерти»,
«притеснял дворню и разорял мужиков», родные его боялись, «дворовые служили
молебны, чтоб не достаться ему». После смерти старика Яковлева в этом доме жил
ого сын - Химик из «Былого и дум». Завешенная ковром дверь, рассказывает
Герцен, «вела в страшно натопленный кабинет. В нем Химик, в замаранном халате
на беличьем меху, сидел безвыходно, обложенный книгами, обставленный склянками,
ретортами, тигелями, снарядами. В этом кабинете, где царил теперь микроскоп
Шевалье, пахло хлором и где совершались за несколько лет вопиющие дела,- в этом
кабинете я родился». В том же мрачном доме родилась жена Герцена - Наташа, дочь
самого хозяина дома А. А. Яковлева. По иронии судьбы в этом доме долгое время
квартировало акцизное управление и его преемник в эпоху революции - Рауспирт
[120].
Через
дом от герценовского дома на бульвар выходит Сытинский переулок, в котором
доживает свой век любопытный образец деревянных барских домов старой Москвы (№
5). Бульвар завершается памятником великому москвичу Пушкину, созданным в 1880
году на деньги, собранные по подписке. Торжества при его открытии, пушкинские
дни, когда произносили речи Достоевский и Тургенев, явились едва ли не первым
светлым праздником русской литературы. Подножие памятника было буквально
засыпано венками, и все присутствующие, как рассказывает современник, «спешили
сорвать, кто лавровый, кто дубовый листок, кто цветок с венка на память о
торжестве. Много людей возвращалось по бульварам с листами и цветами от венков
Пушкина».
Список литературы
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.telegraph.ru
|