Реферат: Символы в романе И.С.Тургенева "Отцы и дети"
"Религия
отрицания направлена против всех авторитетов, а сама основана на грубейшем
поклонении авторитету, - писал М.Н.Катков. – У нее есть свои беспощадные идолы.
Все, что имеет отрицательный характер, есть уже… непреложный догмат в глазах
этих сектаторов"[4].
"Чем
решительнее отрицание, чем менее обнаруживает оно колебаний, тем лучше, тем
могущественнее авторитет, тем возвышеннее идол, тем непоколебимее вера".
Не только идол, но и талисман есть у Базарова. Это, по замечанию того же
Каткова, "книжка Бюхнера, играющая роль какого-то талисмана"[5].
Ту же мысль
высказывают и современные исследователи: "Нетрудно заметить, что книга
Бюхнера имеет для Базарова особенное значение. Герой часто носит ее с собой,
при случае, пусть и несколько пренебрежительно, но рекомендует читать
окружающим, словно новоявленный проповедник. Действительно, уже вскоре после
своего появления сочинение Бюхнера воспринималось современниками, вследствие
необыкновенной популярности, в качестве своего рода "библии материализма".
И, несмотря на то, что все в романе, включая самого автора, подчеркивают, будто
Базаров ни во что не верит, нельзя не заметить, что именно в свою
"библию" силы и материи он как раз верит, причем верит неутомимо и
даже идеально, почти по-шиллеровски"[6].
Однако,
неудача Базарова в попытке заменить томик Пушкина в руках Николая Петровича
сочинением Бюхнера приобретает символический смысл: никакая наука не заменит
веру в искусство, никакая польза не заменит любовь и поэзию. Наконец, в
последних словах умирающего Базарова не поминается никакая наука. Слова
"Дуньте на умирающую лампаду" звучат романтично, а фраза
"Теперь…темнота…" не случайно перекликается с гамлетовской
"Дальше - тишина". Мотив иррациональных, скрытых от человека сил
начинает нарастать в романе с того момента, когда Базаров встретил своего
сфинкса с прекрасным женским лицом и пожелал разгадать эту загадку. "Анна
Сергеевна была довольно странное существо", - характеризует свою героиню
Тургенев.
Обращают на
себя внимание и неоднократные упоминания о заразных заболеваниях, эпидемиях,
вспыхивающих то тут, то там в неспокойное лето 1859 года. Наконец, роковой
порез Базаров получает при вскрытии трупа тифозного больного (тоже заразная
болезнь). Вспомним, что небесная кара, "моровая язва" поразила
несчастных фиванцев, не подозревавших о том, что они выбрали царем отцеубийцу и
кровосмесителя Эдипа.
Таким
образом, в мифе гнев богов, а в романе Тургенева силы матери-природы наказывают
храбреца, самоуверенно бросившего вызов судьбе. Едва ли Эдипов саморазрушительный
жест (самоослепление) повторяет Базаров в своем самоубийственном небрежении во
время вскрытия трупа. Самоослепление Эдипа – не что иное, как покаяние за тот
грех, что он видел, но не узнал отца и мать. "Ты матери своей не знаешь",
- говорит Базарову Аркадий, конечно вовсе не имея в виду мифологические
аналогии, но ведь читатель может воспринять и эту реплику в контексте мифа.
Итак, по
аналогии со знаменитым "Эдиповым комплексом" можно было бы говорить и
о "комплексе Базарова". Недаром Ипполит Тэн называл Тургенева
"одним из самых совершенных художников, какими обладал мир после
художников Греции"[7].
Под стать
автору и его герой, о котором Н.Н.Страхов писал: "Базаров – это титан,
восставший против своей матери-земли; как ни велика его сила, она только
свидетельствует о величии силы, его породившей и питающей, но не равняется с
матернею силою"[8].
Итак, миф об
Эдипе – один из основных источников архетипического смысла великого романа об
"отцах" и "детях".
5. КРУГ КАК ВОПЛОЩЕНИЕ ИДЕИ
ЦИКЛИЧНОСТИ И ПРЕЕМСТВЕННОСТИ. КОНЦЕНТРИЧЕСКИЙ ПРИНЦИП ПОСТРОЕНИЯ СЮЖЕТА
"Отцы и
дети" – книга, посвященная идее бесконечной смены поколений, поэтому ее
автор использует такой важный элемент мифопоэтической символики, как круг. Круг
является одним из древнейших символов человечества, солярным знаком и воплощением
идеи времени. Концепция времени циклична в человеческом сознании уже потому,
что отсчет его возможен лишь в связи с повторяющимися циклами (круглый год,
круглый сутки). Такое представление о времени нашло отражение в многочисленных
мифологических сюжетах и мотивах, в бытовых представлениях и соответствующих
обычаях, в самом языке.
Вообще все
тургеневские романы включены в шествие ритма годового круга.
Действие
завязывается обычно весной, достигает кульминации в знойные дни лета, а
завершается под "свист осеннего ветра" или в "безоблачной тишине
январских морозов". Ритм годового круга соответствует ритму жизни главных
героев романа "Отцы и дети". Весна – символ начала жизни, пробуждения
природы, и герои романа молоды, здоровы, полны надежд. Лето – пора расцвета
жизни в природе – кульминационный момент в жизни героев, оба влюбляются,
завязывается два любовных романа. Осень – увядание в природе, угасание
жизненных сил. Этому соответствует состояние глубокой тоски Базарова, разрыв
отношений с любимой женщиной и другом, болезнь и смерть.
Дети вновь
проходят судьбы и испытания отцов, уклониться от этого бесконечного круговорота
никому не дано. Эту идею преемственности поколений поддерживает концентрическое
построение произведения, в которой малый круг – история любви Павла Петровича,
большой – повторение сюжета в судьбе Базарова. На протяжении действия романа
его главный герой проходит два круга жизненных испытаний. Идею цикличности
подчеркивает композиция романа: оба раза Базаров посещает одни и те же места и
в той же последовательности: Марьин – усадьба Одинцовой – родной дом.
Попробуем
ответить на вопрос, почему в ключевой для романа новелле о княгине-сфинксе
мотив загадки бытия связан с такой деталью, как кольцо, подаренное Павлом
Петровичем возлюбленной. Кольцо – традиционный подарок мужчины любимой женщине,
он символизирует любовь и верность. Но нет ли в этой предметной детали еще
какого-нибудь значения, важного для композиционного смысла романа? Кольцо –
знак неразрывного единства, безграничности, вечности и гармонии. Единство это в
любви Павла Петровича и княгини оказалось и неразрывным, и роковым, ибо,
расставшись с Павлом Петровичем, княгиня умирает, но перед смертью возвращает
ему кольцо. Итак, кольцо символизирует необъяснимую взаимозависимость, которая может
быть разорвана лишь смертью и в античном мире словами: "Ни без тебя, ни с
тобой жить не могу" (Овидий).
Одинцова от
этой ситуации уклонилась, но княгиня Р. и Базаров были обречены на гибель от
рокового кольца. Каким-то образом трагическое значение идеи цикличности или
даже кольца в своей судьбе сознает, наконец, и Базаров. Недаром именно
Одинцовой он скажет перед смертью: "Попал под колесо…Старая штука смерть,
а каждому внове".
Одним из
важнейших христианских символов, который имеет место в данном романе, является
крест.
Крест, как
христианский символ, упоминается в романе восемь раз. Это кресты на церквушках,
"крестообразная" черта на кольце княгини Р., кресты на кладбище, где
похоронен Базаров. Матушка Павла и Николая Кирсановых "в церкви подходила
первая ко кресту"; Николай Петрович опасается, что "отставным
людям" "пора гроб заказывать и ручки складывать крестом на
груди". Три раза герои романа осеняют себя крестом. Перекрестилась
"под шалью" княжна Х., тетка Одинцовой, узнав об отъезде Базарова и
Аркадия; "начал креститься" камердинер Петр, увидев потерявшего
сознание Павла Петровича; наконец, сам Павел Петрович в русской церкви Дрездена
"задумывается и долго не шевелится, горько стиснув губы, потом вдруг
опомнится и начнет почти незаметно креститься…"
Таким
образом, Базаров и Павел Петрович, казавшиеся столь различными, пришли к одному
итогу – к кресту в церкви и на могиле.
Христианскими
символами наполнены заключительные сцены романа. "Адский камень" (не
что иное, как название безобидного селитро-азотнокислого серебра,
применявшегося для дезинфекции) вызывает зловещие ассоциации. Торжественно
звучит диалог старого и молодого Базаровых о долге христианина ("Сын
мой" - "Что, мой отец?"). Угасающая лампада служит метафорой
христианской кончины. Наконец, Базарова соборовали, то есть исполнили над ним
церковный обряд у постели умирающего его тела елеем и произнесением над ним
слов: "Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа". Однако не все современные
исследователи согласны в том, что Тургенев показывает кончину отказавшегося от
исповеди Базарова, как христианскую. "Содроганием ужаса" на лице
Базарова при соборовании и могло быть осмыслено как ужас грешника, не
подготовленного к встрече с богом, или ужас одержимого перед лицом Христа, знаком
Которого является святое миро. Образ встречи с богом и диалог с ним – гневного,
протестующего – поддержан описанным далее внезапным "исступлением"
Василия Ивановича после смерти сына… Образ отца, потерявшего единственного
сына, протестующего и смирившегося, отсылает к многочисленным библейским
сюжетам об отцах и детях, в том числе об отношениях с Богом Авраама и Исаака.
(30) В другом современном исследовании отмечается: "Базаров предстает в
романе словно в качестве проповедника, но иной, отличной от прежней, религии,
двигаясь в своих намерениях к утверждению сверхчеловека. И примечательно, что
при соборовании Базарова православным священником происходят мистические вещи –
как будто душа язычника или иноверца и перед смертью противится Христианскому
Богу, самой идее примирения с ним".(31) Но отрекшийся от православной веры
отцов герой сам не осознает, как прочно он связан с этой верой и своим
происхождением, и свойствами натуры, и, наконец, своим именем.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5 |
