Реферат: Штюрмерский период творчества Ф. Шиллера. Драма "Коварство и любовь"
Аристократы (президент Вальтер, гофмаршал
фон Кальб) показаны в состоянии острых противоречий с бюргерским сословием
(семейством бедного музыканта Миллера). Трагедия возникает от того, что дочь
Миллера Луиза любит сына президента – Фердинанда и любима им. Молодые люди
переступают сословные границы, отдаваясь только своему естественному чувству.
Шиллер указывает на трагическое несоответствие нравственной нормы, желаемого с
существующими в реальных условиях, с установившимися предрассудками.
Штюрмерский элемент сказался здесь в
подчеркивании несоответствия положения героя и его желаний, в выяснении
препятствий, мешающих достижению цели. На пути Фердинанда появляются носители
социального зла – президент Вальтер, чиновник Вурм, «демоническая женщина» –
леди Мильфорд. Сын президента резко противостоит отцу, которого называет
злодеем. Романтический идеал Фердинанда сосредоточен в его собственном сердце
и любимой им девушке.
Луиза – самая трогательная героиня
Шиллера. Девушка из народа, она любит Фердинанда, искренно и непосредственно
отдается своему чувству. На предложение Фердинанда о бегстве Луиза отвечает
отказом, ибо видит в этом нарушение моральных норм; она решает лучше
пожертвовать своим счастьем ради покоя родителей. Угнетенное состояние
приводит ее к согласию написать письмо под диктовку Вурма (отказ от
Фердинанда, ложное «признание» в неверности ему). Но, подчиняясь
непреоборимому, по ее мнению, коварному злодейству, Луиза продолжает любить
Фердинанда. Она решительно- противится притязаниям Вурма. Теперь мысль о
самоубийстве, как выход из создавшегося положения, не покидает ее. В
адресованном Фердинанду письме, которое Луиза передает отцу, она объясняет, как
их обманули и разлучили. Но тайна злодеев обнаруживается слишком поздно: в
состоянии ревности Фердинанд отравляет Луизу и себя. Казалось, что коварство
восторжествовало. В действительности же победу одерживает вера в нравственные
принципы, истину и справедливость.
Положительные персонажи трагедии –
представители молодого поколения, романтически приподнятые, прямые продолжатели
традиций Вертера и Лотты, Юлии и Сен-Пре. Чувствительные и возвышенные, они
мечтали о равенстве людей, о свободе личности, сочувствовали угнетенным,
нередко гневно протестовали против несправедливостей, жестокости и тирании,
но, будучи героями сентиментальными, Луиза и Фердинанд прежде всего верили в
силу своего чувства.
Семья музыканта Миллера олицетворяет мир
простых и честных людей. Она нарисована контрастно по отношению к миру
коварства, лжи и лицемерия. В среде простых людей отношения основаны не на
интригах, насилии и коварстве, а на взаимном доверии, чистоте нравов, любви и
искренности.
Иными «принципами» руководствуется
президент. Свойственный ему аморализм проникает и в область семейных отношений.
Президент Вальтер хочет использовать сына в качестве послушного орудия своей
воли, для усиления своей власти и влияния при дворе. С этой целью он решает
женить Фердинанда на леди Мильфорд, любовнице герцога, получившей отставку.
Отвечая на упорство сына и желая убрать Миллеров с дороги, президент прибегает
к излюбленному средству – насилию, но вынужден отступить перед угрозой
Фердинанда рассказать всем о том, «как становятся президентом», т. е.
разоблачить его преступления.
Моральную победу в трагедии Шиллера
одерживает мир любви. Вот почему драматург заставляет президента устрашиться
последствий своих деяний и отдать себя в руки правосудия. Еще более противоречивым
предстает характер леди Мильфорд. Она не любит герцога, в Фердинанде же
находит положительные качества, готова с ним бежать за пределы герцогства. Она
видит, наконец, чего стоят герцогские подарки. В уста камер-лакея драматург
вкладывает рассказ о том, что подарок герцога – шкатулка с брильянтами – стоит
жизни семи тысяч солдат, проданных герцогом для ведения войны в Америке. Да и
сама леди Мильфорд в конце концов становится жертвой деспотизма герцога.
Разработка темы, связанной с родной
стихией Шиллера, оказала воздействие и на его художественный метод, позволила
ему глубоко реалистически обрисовать характеры и среду,
способствовала устранению той некоторой книжности стиля, которая проявилась в
«Заговоре Фиеско». В противовес собственно мещанской драме, тяготевшей, по его
мнению, к «натурализму», Шиллер выдвинет позднее «закон идеализации», обращенный
не в прошлое, а в современность. Простые люди, по его мысли,,, достойны
изображения в высокой лирической трагедии.
II. Бунтарский характер и жанровое
новаторство в ранней драматургии Ф. Шиллера «Коварство и любовь».
Пожалуй, ни одна из пьес Шиллера не обладает столь индивидуализированным
языком действующих лиц: каждого персонажа, каждой социальной группы,
представленных в этой драме. Даже близкие к высокой патетике первых драм
Шиллера речи двух любящих, Луизы и Фердинанда, речи, которые в значительной
степени выполняют функцию “рупора времени”, чаще звучат вполне естественно: так
произносятся “благородные великие мысли” простодушными молодыми людьми, только
что усвоившими новые взгляды на окружающую действительность. Фердинанд
познакомился с ними в университете, Луиза переняла их у Фердинанда.
Примечательно, что последнее прямо подчеркнуто в сцене двух соперниц, Луизы и
леди Мильфорд, где, в ответ на возвышенную тираду девушки из народа, видавшая
виды фаворитка запальчиво, но с несомненной прозорливостью восклицает: “Нет,
моя милая, тебе меня не провести!.. Это у тебя не прирожденное величие! И его
не мог внушить тебе отец – в нем слишком много молодого задора. Не отпирайся! Я
слышу голос другого учителя”.
Мысли, системы воззрений в “Коварстве и любви”– в отличие от “Фиеско” и
тем более “Разбойников” – не играют столь решающей роли. В драме нет тех
самодовлеющих философских глубин, и тех “бумажных (умственных) страстей”,
которые движут поступками героев и доводят их до роковой черты. Не стремится
Шиллер в этой драме и к установлению идеального типа революционера или
желательного характера революционных действий, равно как и к разрешению или
постановке общих, абстрактных проблем грядущего преображения человечества. Всю
свою творческую энергию поэт направляет на другую задачу: на изображение
“несовместимых с моралью” противоречий между жизнью угнетателей и угнетенных,
на показ конкретно-исторической, социальной почвы, на которой с неотвратимостью
рока должно взойти семя революции, – если не теперь, то не в далеком будущем,
если не в Германии, так в какой-либо другой европейской дворянской монархии.
В “Коварстве и любви” сталкиваются в непримиримой вражде два социальных
мира: феодальный, придворно-дворянский – и мещанство, крепко спаянное судьбою и
традицией с широкими народными массами. К первому принадлежит по рождению
Фердинанд, сын президента фон Вальтера (обязанный этой среде своим относительно
высоким военным чином и университетским образованием): ко второму, к миру
униженных и оскорбленных, – возлюбленная Фердинанда, Луиза.
Сложность характера – отличительная черта почти всех действующих лиц этой
драмы: и в этом, конечно, сказывается возросшая реалистическая зоркость Шиллера,
понявшего сердцем художника и, отчасти, умом мыслителя, что поступки и сознание
людей определяются не только “прирожденными свойствами”, но и их положением в
обществе.
Отсюда – глубокая испорченность и вместе с тем великодушие леди Мильфорд
(ее разрыв с герцогом и отъезд из его владений). Отсюда – властолюбие и
тщеславие президента фон Вальтера, способного поступиться счастьем
единственного сына (женить его на всесильной герцогской фаворитке), лишь бы
удержать за собой первенствующее положение в стране; но вот – перед лицом
самоубийства Фердинанда – обнажается его истинно отцовское чувство и заставляет
его, честолюбца и карьериста, предать себя в руки правосудия: прощение,
вымоленное у умирающего сына, для него теперь важнее всего...
Отсюда же – строптивость, артистическая гордость, но также и трусливое
пресмыкательство, приниженность старого Миллера. В одной из сцен, где старый
музыкант, “то скрипя зубами от бешенства, то стуча ими от страха”, выставляет
за дверь оскорбителя его дочери – президента, – эти противоречивые свойства
проступают даже одновременно.
Вурм. Какая сложная, “подпольная” натура! Лояльный бюрократ, он
пресмыкается перед высшими и презирает простой народ, из которого он вышел; но
вместе с тем он отнюдь не “верный раб” власть имущих: пустого гофмаршала фон
Кальба он осмеивает открыто, президента ненавидит тайно. В последней сцене Вурм
испытывает своего рода удовлетворение, ввергая президента (отнявшего у него
сперва честь и совесть, а затем и Луизу) в ту бездну позора, которого не избежать
и ему, но которая теперь, когда он все потерял, его уже не устрашает. “Я всему
виною? – кричит он в исступлении фон Вальтеру. – И ты мне это говоришь, когда
от одного вида этой девушки холод пробирает меня до костей... Я обезумел, то
правда. Это ты свел меня с ума, вот я и буду вести себя, как сумасшедший! Об
руку с тобою на эшафот! Об руку с тобою в ад! Мне льстит, что я буду осужден
вместе с таким негодяем, как ты!” В этом взрыве отчаяния и жгучей ненависти –
своего рода проблеск человечности, извращенной всем рабским, низким его
существованием.
Такая сложность душевной жизни – прорывающаяся сквозь наносные дурные
чувства и помыслы человека лучшая, исконная его природа – глубоко связана с
руссоистской верой Шиллера в благую основу человека, искалеченную, но не
умерщвленную существующим общественным порядком.
И еще об одной черте этой драмы. Никто до Шиллера не показывал с такой
пронзительной силой испытания, через которые проходит человеческое сердце, в
частности – сердце простого человека.
В прямой связи со сказанным всего естественнее вспомнить сцену, где
секретарь Вурм вымогает у Луизы им же сочиненную “любовную записку” гофмаршалу
фон Кальбу – улику, которая, как полагает Вурм, должна побудить Фердинанда фон
Вальтера добровольно отказаться от девушки, столь очевидно “недостойной” его
высокого чувства. Но сцена эта, при всем ее ключевом значении для хода действия
и ее неоспоримых драматических достоинствах, все же носит на себе печать
мещанской мелодрамы; тирады Луизы здесь не свободны от условной риторики, в
которой слышится не столько крик раненого сердца героини, сколько политическая
страсть стоящего за нею автора.
Страницы: 1, 2, 3 |