Реферат: Основные жанровые особенности руской повести 40-х годов.
Возникнув на почве
крепостнического и бюрократического режима эпохи Николая I, Чичиков еще не имеет
своего лица, он весь — вечно приспосабливающийся хамелеон. Авантюрист Чичиков
извлекает утилитарную пользу из безалаберщины и бесхозяйственности,
несовершенств, предрассудков, тупости и темноты прошившего крепостнического
режима.
Была и другая сильная
струя, которую внес «Мертвыми душами» Гоголь. Это показ народа как «плодовитого
зерна» русской жизни, в противовес дворянству, состоящему поистине из «мертвых
душ». В «Мертвых душах» резни ми штрихами намечена тема народа, бунтующего,
недовольного, постоянно вызывающего опаску у своих господ. Все это у Гоголя
нарисовано с убийственным комизмом, и помещики опасаются даже бунта чичиковских
«крестьян» при «переводе» их в Херсонскую губернию; господствующему классу
дурно спится среди своих рабов. Все существование сытого класса носит какой-то
эфемерный, обреченный характер. Образ беглого крестьянина Абакума Фырова
символичен. Он перекликается с мотивами' статей Белинского о народной поэзии
(1841), в которых критик говорил о побегах крестьян на Волгу, Дон, Кубань от
помещиков, от кабалы и голодной смерти, о расцвете удали и молодечества1
среди .вольных русских людей, преследуемых властью, но одобренных .народным и
общественным мнением. Образ Фырова — предшественник героя поэмы И. С. Никитина
«Тарас», а также крестьян — ходоков-правдолюбов у Некрасова.
«Мертвыми душами» Гоголь
завершил начатый им полный переворот в области сюжетосложения, завязывания и
развязывания интриги, разрешения коллизий. Старые каноны романтической
поэтики были разрушены окончательно. Анализируя в обзоре за 1843 год сдвиги,
которые произошли в области литературной формы, Белинский, ссылаясь на
авторитет и опыт Гоголя, писал: «Теперь сильнее завязывает драму стремление
достать выгодное место, блеснуть и затмить во что бы то ни стало другого,
отмстить за пренебрежение, за насмешку. Не более ли имеет теперь электричества
денежный капитал, выгодная женитьба, чем любовь». В этих словах Белинского —
прямая цитата из Гоголя. Таким образом, и в вопросах формы у Гоголя наблюдается
отражение сути вещей, материальной, социально-классовой, политической
обусловленности человеческих поступков и психологии.
Все это было великим
углублением и укреплением метода критического реализма и стимулом к еще большей
консолидации гоголевского направления.
Неповторимый гоголевский
«смех сквозь слезы» был связан не только с глубиной гоголевского реализма,
недоступной для его учеников, но и с своеобразным переплетением чисто
гоголевских идейных иллюзий, которые не разделял ни один из его учеников. Но
ученики оказались чуткими к гоголевским реалистическим приемам,
характерным ситуациям, остротам, «словечкам». Этот гоголевский пласт в
повестях 40-х годов очень заметен. Он дает наглядное представление о том, как
реалистическое направление принимало именно «гоголевский» характер.
Подражания Гоголю
начались еще в 30-е годы: настолько заразителен был пример великого художника
слова.
Уже одно начало в «Пане
Халявском» Основьяненко выдавало автopa с головой: «Тьфу ты пропасть, как свет изменяется!
Не наудивляешься, право...». Словцо «свинтус» в «Тле» Панаева — чисто
гоголевское; у Гребенки в историческом романе «Чайковский» описание Сечи
сделано под явным влиянием «Тараса Бульбы»; в его же повести «Доктор»
преследование Севрюгиным девушки Юлии на улице написано, под влиянием «Невского
проспекта». Все это стало особенно заметным после выхода «Мертвых душ».
Гоголь — авторитет, на
Гоголя ссылаются, Гоголем аргументируют.
Любовь «не
вытанцовывалась» у дряблого героя рассказчика в «Андрее Колосове» Тургенева, и
тут припоминается Гоголь: это его слово. У Кульчицкого повесть начинается
так: «В одном небывалом провинциальном города... Я говорю небывалом, потому
что в противность мнению Гоголя <...> сказать «в одном провинциальном
городе» будет действительно личность». С. Победоносцев свою повесть «Походная
барышня» начинает словами: «Есть город... что нужды читателю до его имени? Есть
много городов на Руси, подобных тому городу, в который введу я сейчас читателя».
Гоголевская манера чувствуется и в описании дороги: солнце, пыль, «шмели, оводы
докучливо жужжали над ухом, как неотвязчивые просители, как кредиторы».
Особенно «по-гоголевски»
дано описание гостиницы: «Я уже наперед видал себя в скверной, прокопченной
табачным дымом, размалеванной яркими колерами, комнате трактира, среди
суздальских лубочных воспоминаний двенадцатого года, за столом, покрытом скатертью
— такою скатертью, о которой одно воспоминание могло уничтожить и танталовский
аппетит, — за цикутой, поданной под привлекательным для дорожного названием
чая. Дородная баба, хозяйка трактира, встречала меня у порога с низкими
поклонами; трактирный прислужник, выскочивший как будто из земли, провожал меня
по темной, полусгнившей лестнице, «счисляя приготовленные третьего дня
кушанья, в числе которых бифстек, залитая рыба и холодный поросенок
играли главную, а щи и солянка второстепенную и весьма сомнительную роль»
.Пересыпая свои исчисления свежими новостями, касавшимися благосостояния
города и примерной администрации исправника и городничего...».
С особенной страстью была подхвачена гоголевская ирония
над «светскими повестями», над ходульным романтизмом.
Постоянное отталкивание от романтической традиции и
высмеивание ее особенно коснулось наследия Марлинского. Сороковые годы идут
целиком под знаком борьбы с его «прелестной ложью». Прямая полемика с
Марлинским есть у Панаева в «Актеоне». В «Последнем визите» Кудрявцева также
выведен комический образ несчастного вздыхателя Аполлона Марлина, фамилия
которого прозрачно намекала на Марлинского. «Необыкновенный поединок»
Кульчицкого как подчеркивает само заглавие, — пародия на «обыкновенный» (романтический)
поединок.
Но подражания Гоголю в каждом отдельном случае означали
разное: или рост, или бесплодие собственной фантазии. Например, тот же Галахов
в обзоре литературы за 1847 год осудил явные подражания гоголевской манере в
рассказе и в разговорах действующих лиц, которые он нашел в повестях Буткова
«Горюн», «Кредиторы, любовь и заглавия».
Заключение.
Период 40-х годов внёс в русскую литературу новое течение – натурализм и
реализм. Приёмы этого литературного течения отразились в произведениях этого
периода. Особенно ярко оно нашло отражение в повести. Этим литературным жанром
пользовались многие писатели. Особенно здесь значимо произведение Н. В. Гоголя
«Мёртвые души».
Сильные новаторские приемы, которые вносил Гоголь своими
«Мертвыми душами» в русскую литературу, усваивались и развивались молодыми
писателями со всеми «объяснениями» Белинского и приобретали сознательный, ярко
выраженный программный характер. На этих-то воздействиях Гоголя и объяснениях
Белинского и произошла консолидация реалистического направления. В письме к
Кавелину 7 декабря 1847 года Белинский со всей силой подчеркнул, что писатели,
«натуральной школы» «сознательнее», чем Гоголь, пользуются методом
критического реализма.
Какова была общая картина
развития прозы 40-х годов, по-прежнему являвшейся в лучшей своей части прозой
«Отечественных записок»? В какой мере она в 1842—1846 годы оформилась как
направление по сравнению с предыдущим периодом?
В «Отечественных записках» были опубликованы повести Панаева
«Актеон», «Барышня», «Маменькин сынок» и нашумевший очерк на литературные темы
«Тля»; Тургенев поместил рассказ «Андрей Колосов» и несколько поэм; Некрасов —
очерк «Необыкновенный завтрак»; Гребенка — повести «Сеня», «Доктор» и
историческую повесть «Чайковский»; Кульчицкий — повесть «Необыкновенный
поединок»; Меньшиков— пьеса «Богатая невеста»; Даль — рассказ «Колбасники и
бородачи»; Зенеида Р-ва (Е. Ган) — повести «Напрасный дар», «Любонька»;
Кудрявцев — «Сцены уездной жизни» и др.
Список литературы.
·
Кулешев В.И.
«Натуральная школа в русской литературе XIX века» // Москва, 1984 год.
·
Кулешев В.И.
«Славянофилы и русская литература» // Москва, 1976 год.
·
Кулешев В.И. «В
поисках точности и истины»
·
Кулешев В.И.
«”Отечественные записки” и литература 40-х годов XIX века» // Ленинград, 1959 год.
·
Янковский Ю.З.
«Из истории русской общественной жизни 40-50-х годов XIX века» // Киев, 1972 год.
|