Реферат: Иван Андреевич Крылов как драматург, комедия "Трумф" и её политический смысл
Писатель обращается к наиболее репрезентативному для высокой
словесности XVIII столетия жанру: сама государственная идеология русской
трагедии соответствовала и типу культуры того времени, и поведенческим
стереотипам человека, и его мышлению о мире. Мир трагедии – это мир идеально
воплощающий модели государства, права, человека и т.д. Главенствующим элементом
трагического построения было слово, поскольку трагедия – по сути, развернутый
монолог о героическом, возвышенном и прекрасном. Маркированность трагической
речи выражалась не только в стилистических правилах, но и в особом искусстве
декламации текста, особом типе речевой деятельности не только героев, но и
актеров, их представляющих, что и создавало совершенно особый, исключенный из
обыденной жизни и обыкновенной речи словесно-идеологический миропорядок
трагедии.
Как комический прием мотив „еды” до Крылова использовал Д.И.
Фонвизин в Недоросле, где воспитание героя подменяется питанием, но в Подщипе
еда и телесные проявления героев становятся заменой любых действий,
жизнедеятельности в целом. Так, например, государственный совет, который решает
проблемы катастрофического положения царства и должен, по канонам, явить
„мудрость”, у Крылова выпил „штоф вейнской”, съел банку „салакушки” и „присудил
(…) о всем спросить цыганку”, которой и предписана мудрость („с премудростью
живет”).
По своей структуре и позиции герои занимают традиционные и
устойчивые позиции героев трагедии: царь, героиня, влюбленный в нее герой,
противник героя, угрожающий любви и отечеству, обязательный мудрый советник и
т.д. Причем важно, что это не просто позиционное расположение героев, их
заложенная трагедией идеология достаточно очевидно эксплицирована в тексте.
Так, например, противник и завоеватель Трумф имеет типичный для русской
трагедии атрибут – „тиран”, причем дан он в зоне „высокой” речи героини, что
отчетливо соотносит их именно с трагедией – „Тиран! Не устрашишь ты сердце тем
мое (…)”.
Сохраняя черты дискурсивных практик высоких героев, Крылов
функционально делает их другими. Так, „благородный” Слюняй, помимо того, что
последовательно нарушает кодекс чести дворянина, еще и ребенок, дитя: он носит
деревянную шпагу, так как „матушка носить железной не велела”, любит леденцы,
лазит на голубятню и, вообще, он „зелен еще”. Подщипа реагирует на удары рока
приступами живота и лежит „копна копной”. К тому же имена героев явно
напоминают сказочных персонажей русского фольклора: царь Вакула, царевна
Подщипа, Чернавка и т.д. В этой связи представляются непродуктивными поиски
реальных, а тем более политических аллюзий в характеристиках героев – перед
нами абсолютно условные персонажи, типичные для устной традиции или народного
театра, реализованные к тому же в столь же условном пространстве-времени (см.,
например, сосуществование разновременных примет: царство, царские палаты, бояре,
Сенат, фижмы, неглиже, тупей, подкоски, машинация). Комически представлены и
„возрастные” характеристики героев: взрослые персонажи оказываются „детьми”,
это не только ребенок-Слюняй, но и царь Вакула, который любит играть в кубарь
(„Я им с ребячества до ныне забавляюсь”), типично детскую игрушку. [5]
«Игры с кубарем не требуют ни большой предварительной подготовки,
ни напряжения ума; наоборот, здесь все рассчитано главным образом на упражнение
тела (…). Поэтому понятно, что игры с кубарем особенно занимают детей от 4-х до
8-ми лет»
[6]
басня крылов драматургия триумф
Вывод
Иван Андреевич Крылов был достаточно успешным драматургом, но
обстоятельства жизни его сломили. Таланту в скором времени пришлось
переспециализироваться в баснописца. К сожалению, русская драматургия много
потеряла. Но многое обрел другой жанр литературы – басня.
Одна из самых успешных комедий Ивана Андреевича – «Трумф», или
«Подщипа». Это достаточно открытая сатира на государственных лиц России 19-го
века. На беззащитного царя, на придурковатого князя, на решительную царевну.
Также не обошлось без трусливых бояр и жаждущей наживы цыганки-обманщицы.
В комедии нашли отражение и боязливость князя, которая
характеризует настроение мелких землевладельцев относительно войн и междоусобиц.
Крылов также показывает цыганку, как она есть – женщина, отбивающаяся от своих
клиентов общими фразами. Царь Вакула не умеет расставлять приоритеты и боится
лишь за себя-любимого. Про народ он даже и не думает: «А что мне урожаи? У
меня всегда будет свежий хлеб, а народ переживет!»
Безусловно, если бы комедия (я бы назвал сатира) была написана не
в реакционную эпоху, будущий баснописец не отделался бы так легко за свои
слова.
|