Научная работа: Роль финального эпизода в поэме Венедикта Ерофеева "Москва – Петушки"

Далее, по мере прочтения, нагнетает одна страшная мысль. Проследим за степенью ее нарастания. “Кто зарезал твоих птичек и вытоптал твой жасмин? Царица Небесная, я – в Петушках!..”[C.120] И дальше: “Был у тебя когда-то небесный рай … а теперь небесного рая больше нет …Царица не пришла к тебе на перрон, с ресницами, опущенными ниц; божество от тебя отвернулось”[C.122]. И, наконец: “и пока вползала в меня одна тяжелая мысль, которую страшно вымолвить, вместе с тяжелой догадкой, которую вымолвить тоже страшно, - я все шел и шел …от холода или отчего еще мне глаза устилали слезы…”[C.123]. С этого момента, надежда на спасение Венички гаснет все быстрее. Герой, как нам кажется, начинает понимать, что он не в Петушках, более того, что рая – Петушков не существует на этой грешной земле, и что здесь, в Петушках, - Москва.

Подтверждает нашу мысль такая важная деталь, как Кремль, который никогда не видел наш герой, и к которому прибегает, спасаясь от четырех убийц. Он здесь является, на наш взгляд, символом несвободы, символом всего того, от чего Веничка пытается бежать. “Сколько раз, я проходил по Москве, вдоль и поперек, в здравом уме и в бесчувствиях, сколько раз проходил и ни разу не видел Кремля, я в поисках Кремля всегда натыкался на Курский вокзал. И вот теперь, наконец – увидел. Когда Курский вокзал мне нужнее всего на свете!”[C.126]. Бесспорно, что между Курским вокзалом и Кремлем в поэме есть связь. На наш взгляд, эта связь заключается в том, что Курский вокзал является отправной точкой, началом пути в Петушки, пути не только физического, но и духовного, он словно часть того светлого, что есть в Петушках. И раньше, куда бы ни шел Веничка, он всегда приходил на вокзал, всегда попадал к началу пути, ведущему к его мечте. “Если даже ты пойдешь налево – попадешь на Курский вокзал; если прямо – все равно на Курский вокзал; если направо – все равно на Курский вокзал”. Но в конце поэмы весь Веничкин мир рушится. Петушки как его идеал становятся недоступны. “Был у тебя когда-то небесный рай … а теперь небесного рая больше нет … божество от тебя отвернулось”[C.122]. Потому он и не может попасть на вокзал, не может попасть к началу спасительного пути. “Не будет тебе никакого вокзала!”[C.125]

После того, как герой убегает от четырех убийц, он видит Минина и Пожарского, и бежит “в ту сторону, куда смотрел князь Дмитрий Пожарский…”[C.127]. В этом заключается его ошибка. Вспомним эпизод, где Веничка разговаривает со Сфинксом и так и не может найти ответ на последнюю, самую важную загадку: “Идет Минин, а на встречу ему – Пожарский. “Ты какой-то странный сегодня, Минин,- сказал Пожарский - как будто много выпил сегодня”. “Да и ты тоже странный, Пожарский, идешь, на ходу спишь”. “Скажи мне по совести, Минин, сколько ты сегодня выпил?” Сейчас скажу: сначала 150 российской, потом 150 перцовой, 200 столичной, 550 кубанской и 700 грамм ерша. А ты?” – “А я ровно столько же, Минин”. Так куда же ты идешь, Пожарский?” – “Как куда? В Петушки, конечно. А ты Минин?” – “Так ведь я тоже в Петушки. Ты ведь, князь, совсем идешь не в ту сторону!” – “Нет, это ты идешь не туда, Минин”. Короче, они убедили друг дружку в том, что надо поворачивать обратно. Пожарский пошел туда, куда шел Минин, а Минин – туда, куда шел Пожарский. И оба попали на Курский вокзал. Так. А теперь ты мне скажи: если бы оба они не меняли курса, а шли бы каждый прежним путем – куда бы они попали? Куда бы Пожарский пришел? скажи.”[C.110] И, наконец, фраза, ставшая роковой для Венички: “А в Петушки, ха-ха, вообще никто не попадет!..”[C.110] Именно после нее он понимает, что едет в обратную сторону, в Москву.

Вернемся же к нашему финальному эпизоду, и рассмотрим убийц Венички, тех самых четырех, у которых “совсем не разбойничьи рожи, скорее даже наоборот, с налетом чего-то классического”[C.124]. Убийцы эти сопоставляются в поэме с легионерами, солдатами, распявшими Иисуса Христа. Об этом не говорится прямо, но подразумевается. Можно привести такое доказательство наших предположений. Когда на Веничку нападают, он пытается оправдываться, и голос его дрожит “от похмелья и от озноба”. Тогда же он упоминает о предательстве апостола Петра, который продал Иисуса, потому что дрожал от холода. И вот здесь нужная нам фраза: “Он еще грелся у костра с этими”[C.124]. В ней, на наш взгляд главным по своему смыслу является слово «с этими», которое подразумевает: с легионерами, солдатами, то есть с убийцами Христа, «с этими», то есть с четырьмя убийцами Венички.

2.1 Евангельские мотивы в составе сюжета поэмы

Известно, что автор, Венедикт Ерофеев, был человеком верующим, и многое из Евангелие знал наизусть. В «Записках психопата» он писал: Евангелие для меня всегда было средством не прийти к чему-нибудь, а предостеречься ото всего, кроме него”10. Все это нашло отражение в его поэме.

Самым ярким сопоставлением с библией, несомненно, стало антивоскрешение главного героя в финальном эпизоде. В отличие от библейского сюжета, где описывается воскрешение: “Он воскрес, как сказал. Подойдите, посмотрите место, где лежал Господь, и пойдите скорее, скажите ученикам Его, что Он воскрес из мертвых и предваряет вас в Галилее; там Его увидите”11, последняя фраза “…и с тех пор я не приходил в сознание, и никогда не приду”[C.128] не дает никакой надежды на подобный исход. Кроме того, Иисус знал, ради чего он все его мучения (ради людей, пускай так и не понявших его), Веничка же не понимает этого, о чем и говорят последние слова, сказанные им: “Зачем-зачем?... зачем-зачем-зачем?..”[C.128]. Бесславная и бессмысленная смерть нашего героя ни к чему не приводит.

Наряду с этим, важным элементом является смех ангелов. Говоря об этом, рассказчик приводит случай на железной дороге, когда поездом зарезало человека и “дети подбежали к нему … подобрали дымящийся окурок и вставили его в мертвый полуоткрытый рот … скакали вокруг – и хохотали над этой забавностью ”[C.128]. Здесь, на наш взгляд, идет противопоставление: плач ребенка как откровение, прозрение; и смех как выворачивание, инверсия.

Если говорить о Евангелие, то проведем связи от финального фрагмента, к другим эпизодам, имеющим библейский подтекст. Таким эпизодом является, например, “пир” в поезде, который можно соотнести с тайной вечерей, на которой Иисус разделил плоть и кровь со своими учениками. Однако же все Веничкины “ученики” калеки и моральные уроды, не являющиеся его последователями: и Митричи дед и внук, и черноусый, и декабрист, и женщина “в жакете и с черными усиками”. Никого из них наш герой не знает, как знал своих учеников Христос, более того он видит их в первый и последний раз, они лишь случайные попутчики. Поэтому наряду с сопоставление, идет противопоставление Венички и Иисуса.

Еще одним эпизодом, имеющим библейский подтекст является встреча с Сатаной. “Я сразу понял, кто стоит у меня за спиной. «Искушать сейчас начнет, тупая морда!» «Нашел же время - искушать!»[C.103]”. Ерофеевского Сатану можно сопоставить с диаволом искусителем. Сравните: “И приступил к Нему искуситель и сказал: … если Ты Сын Божий, бросься вниз; ибо написано: «Ангелам Своим заповедает о тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею»”12 и “Ты лучше вот чего: возьми – и на ходу из электрички выпрыгни. Вдруг да не разобьешься…”[C.104]. Бесспорно, что смысл этих фраз похож, как похожи и дальнейшие события: Тогда оставляет его диавол и “Сатана ушел, посрамленный”[C.104].

Помимо эпизодов, где ярко выражены евангельские мотивы, есть еще одна, немаловажная деталь. Веничка на протяжении всего пути обращается к Богу, знает многие его помыслы и деяния, разговаривает с Ангелами.

«Талифа куми!» то есть встань и приготовься к кончине. Это уже не «талифа куми!» то есть «встань и приготовься к кончине», - это «лама савахфани», то есть «для чего, Господь ты меня оставил?»”[C.127]. Эти Веничкины слова, произнесенные в неизвестном подъезде, повторяют слова Иисуса Христа, распятого на кресте, слова, после которых он испустил дух: “ «Или, Или! лама савахфани?» то есть: «Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?»”14.

Но в поэме далее идут следующие строки: Они смеялись, а Бог молчал. Отсюда вытекает неутешительный вывод: Бог отвернулся от Венички и от его земных проблем.

Заключение

Таким образом, нам кажется, что финальный эпизод несет в себе большую смысловую нагрузку. Все основные мотивы поэмы переплетаются здесь и приходят к единственному возможному исходу, к смерти.

Финальный фрагмент не только позволяет нам рассмотреть всю поэму через грань произошедших событий, но и указывает на невозможность не только счастливой жизни, но и счастливого конца.

К тому времени, когда работы Ерофеева стали появляться в печати все чаще, у писателя развился рак горла. После операций и длительного лечения, он совсем потерял голос и имел возможность разговаривать только при помощи звукового электронного аппарата.

До сих пор остается вопрос о том, знал ли Ерофеев о предстоящей болезни или же это были лишь вымыслы, но последние фразы поэмы «Москва – Петушки» очень точно описывают состояние автора в последние годы. “Они вонзили мне шило в самое горло… Я не знал, что есть на свете такая боль, и скрючился от муки”.

Поэма Ерофеева, которая по объему охваченного жизненного материала и глубине постижения экозистенциальной реальности тоталитарного социума тяготеет к форме романа, оказывается уникальным явлением не только в рамках традиции, но и в плане ее комической трансформации.

Финальный эпизод - эпизод, в котором герой – рассказчик демонстративно отказывается от воскрешения и от сознания пишущего и несущего ответственность за потенциальное авторство.

Пронзенное горло и при этом распятие на полу заплеванного подъезда позволяют воспринять сюжет поэмы, в которой герой носит имя реального автора, как один из вариантов рефлексии по поводу утраты живого дыхания и слова.

Страницы: 1, 2, 3