Контрольная работа: Символизм в творчестве А.А. Блока
Контрольная работа: Символизм в творчестве А.А. Блока
Введение
1. Символизм и поэты серебряного века
2. Иисус Христос как символ
лирики А.Блока
3. Символика произведений
А.Блока
Заключение
Список литературы
Александр Александрович Блок (1880 -
1921) оставил солидное поэтическое наследие, привлекающее неизменное внимание
читателей. Даже в последние десятилетия, веянием которых стало обращение к
авторам малоизученным или по каким-либо причинам непризнанным ранее, появилось
немало сочинений, где исследуется его творчество. Проблемы текстологии,
генезиса и поэтики, особенности художественно-речевой образности лирики,
соотношение творческих индивидуальностей А.А. Блока и таких поэтов, как В. Я.
Брюсов, А. А. Ахматова, И. А. Бунин - вот основные направления, разрабатываемые
современными филологами.
Анализируя контуры духовного пути
поэта, правомерно вести речь о так называемом "бессознательном
христианстве". А. А. Блок, не причислявший себя к "добрым христианам",
не был, тем не менее, лишен религиозного восприятия: будучи человеком
необрядовым, в своем духовном мироощущении он все же мало отличался от людей,
скрупулезно исполняющих обряды. Особенности мировосприятия поэта во многом
близки христианском идеалу, что отразилось в многочисленных лирических
произведениях.
Цель данной работы – рассмотреть
творчество А.А.Блока и символизм.
Задачи:
-
изучить символизм и поэтов серебряного века как представителей
символизма;
-
рассмотреть образ Прекрасной Дамы и Иисуса Христа как основных
символов творчества А.А. Блока;
-
рассмотреть символику произведений А.А.Бока.
Серебряный
век русской литературы — это эпоха, которая простирается между временем
царствования Александра III и семнадцатым годом, то есть примерно 25 лет.
Отрезок времени, равный зрелости поэта.
Мы
связываем с серебряным веком имена таких замечательных поэтов, как Блок,
Анненский, Георгий Иванов, Бальмонт, Маяковский, Есенин, Мандельштам, Ахматова,
Гумилев, Волошин, Пастернак, Северянин, Брюсов, Цветаева, Белый и др.
Сами
участники этого российского ренессанса сознавали, что живут в пору духовного
возрождения. В статьях того периода часто встречались выражения — "новый
трепет", "новая литература", "новое искусство" и даже
— "новый человек".
В.
Брюсов писал: "Бальмонт, прежде всего — "новый человек", к "новой
поэзии он пришел не через сознательный выбор... Он поставил себе задачу быть
выразителем определенной эстетики". Именно в этом ключе понимал свою эпоху
начинающий Георгий Иванов. Для Анненского главным феноменом этого времени была
литература, а ядром в ней — новая поэзия.
Вообще-то
термин "новая поэзия" весьма спорный. Но в целом все же поэты
серебряного века своей эстетикой отличались кое в чем от своих
предшественников. Прежде всего, формой, духовной и лексической свободой.
Авторитетные
литературоведы утверждают, что все кончилось после 1917 года, с началом
гражданской войны. Никакого серебряного века после этого уже не было. В
двадцатые годы еще продолжалась инерция прежней раскрепощенности поэзии.
Действовали некоторые литературные объединения, например Дом искусств, Дом
литераторов, "Всемирная литература" в Петрограде, но и эти отголоски
серебряного века заглушил выстрел, оборвавший жизнь Гумилева.
Серебряный
век эмигрировал — в Берлин, в Константинополь, в Прагу, Софию, Белград, Рим, Харбин,
Париж. Но в русской диаспоре, несмотря на полную творческую свободу и обилие
талантов, серебряный век не мог возродиться. Видимо, в человеческой культуре
есть закон, по которому ренессанс невозможен вне национальной почвы. А
художники России лишились такой почвы. К своей чести, эмиграция взяла на себя
заботу о сохранении духовных ценностей еще недавно возрождавшейся России. Во
многом эту миссию выполнил мемуарный жанр. В литературе зарубежья — это целые
тома воспоминаний, подписанные громкими именами русских писателей.
Стихотворение
Георгия Иванова "Портрет без сходства" очень точно характеризует пути
и судьбы поэтов серебряного века:
Летний
вечер прозрачный и грузный.
Встала
радуга коркой арбузной,
Вьется
птица — крылатый булыжник...
Так в
небо глядел передвижник,
Оптимист
я искусства подвижник.
Он был
прав. Мы с тобою не правы.
Берегись декадентской отравы:
"Райских звезд", искаженного
света.
Упоенья сомнительной славы,
Неизбежной расплаты за это.
Поэты-символисты
несколько раздражали ученых своим "декадансом", но в общем они
вписывались в атмосферу тех вечеров. В основном символисты посещали "Общество
памяти Соловьева". Интересно, что от всех иных религиозных обществ "соловьевское"
отличалось тем, что было как бы внецерковным. Поэты читали стихи, спорили об
эстетике символизма, и религиозные образы часто обсуждались как поэтические
метафоры. О символистах на этих собраниях в своих мемуарах точно сказал Н.
Арсеньев: "...главное, порой вливалась сюда и пряная струя "символического"
организма, буйно-оргиастического, чувственно-возбужденного (иногда даже
сексуально-языческого) подхода к религии и религиозному опыту. Христианство
втягивалось в море буйно-оргиастических, чувственно-гностических переживаний".
Далее он вспоминает: "Характерны для этой атмосферы были выкрики одного из
участников о "святой плоти" или стихотворения С. Соловьева
(племянника философа) о чаше Диониса, которая литературно и безответственно смешивалась с чашей Евхаристии, как Дионис также
литературно и безответственно сближался с Христом".
Как
видим, символисты забывали слова апостола Павла: "Не можете пить чашу
Господню и чашу бесовскую".
В
тогдашней религиозной философии сильно сказывался дух буйного хлыстовства.
Более всего этим духом веяло от произведения Андрея Белого "Серебряный голубь"
и некоторых его стихов. На одном из собраний, как пишет в своих мемуарах Н.
Арсеньев, Андрей Белый стал декламировать стихи: "Смысл — бессмыслицы!
Бессмыслица — смысла!" Разумеется, у христианских философов начиналась от
этих заявлений головная боль. Далее Арсеньев сетует: "Я чувствовал резкое
отталкивание от духа оргиазма и от "символистически" - кликушеских
выкриков, от запаха разложения, пряного и развратного, которым несло из
значительной части тогдашней литературы (например "Алтарь победы" или
"Огненного ангела" Брюсова...").
Для
поэтов-символистов религиозно-философские искания не ограничивались только
божественной стороной. Не был христианином и Вяч. Иванов, который своим духом
стремился к "эллинству". Впрочем, под конец жизни он пришел к христианству,
но в поэзии своей все равно не расстался с античными богами.
Пожалуй,
более всех христианином в своих исканиях был Бальмонт. Он чувствовал и любил
свет православия:
В чуть
пробившейся траве
Сон
весны и лета.
Благовещенье
в Москве —
Это
праздник света!
Известно,
что Бальмонт исповедовался перед смертью с небывалым откровением и
самоуничижением. Это мне говорит о том, что корни религиозно-философских
исканий поэтов-символистов, в их лучших проявлениях, все же близки духовности
Пушкина:
И с
отвращением читая жизнь мою,
Я
трепещу и проклинаю,
И горько
жалуюсь, и горько слезы лью,
Но строк
печальных не смываю.
Музыка в поэзии символистов имела очень
важное значение как метафористическое и в равной степени ритмическое начало. У
символистов даже была так называемая "музыкальная группа", в которую
входили Бальмонт, Вяч. Иванов и Балтрушайтис. В то же время их единомышленники
по символизму Брюсов, Белый и Блок организовали другую группу — "маломузыкальную".
Ясно, что это — их ирония, изыски. Музыку они все ставили очень высоко в своем
творчестве, особенно Бальмонт. Леонид Сабанеев в своих воспоминаниях писал: "Бальмонт
хорошо и глубоко чувствовал музыку — что далеко не часто встречается особенно
среди поэтов. Скрябинскую музыку он тоже почувствовал. Думаю, что он угадал в
ней известное, несомненное родство со своей собственной поэзией".
Поэты-символисты, рассуждая о своем
литературном течении и развивая его теорию, высказывались, насколько мне
известно, таким образом, что музыка в слиянии с жизнью и религией дает искомый
результат — гармоничные стихи, способные выполнять роль некоего мессии.
Наиболее ярко это характеризует
стихотворение Бальмонта:
Я знаю,
что сегодня видел чудо.
Гудел и
пел священный скарабей.
Душе был
слышен ясный звон оттуда,
Где
зреет гром средь облачных зыбей.
Вдруг
мощный жук ладьею стал скользящей,
Мелькало
белым тонкое весло.
Играли
струны музыкою зрящей,
И сердце
пробуждалось в ней светло.
А он,
колдун, обеими руками
Нам
рассыпал напевный дождь колец
И, весь
горя, дрожащими перстами
Касаясь
струн, касался всех сердец.
Как
видим, для поэта музыка — это чудо совершенное. Музыка — объединяющая сердца
идея, Под музыкой надо понимать не буквальную мелодию, а все, что в природе
гармонирует с человеческой душой. Теперь понятно, почему группа
поэтов-символистов называлась "маломузыкальной". Просто для Блока,
Брюсова и Белого объединяющая идея смещалась в сторону чуть ли не религиозной
любви к России. Музыка для них служила лишь фоном, а не соединяющим звеном.
Страницы: 1, 2, 3, 4 |