Дипломная работа: Информационные технологии как средство трансформации повседневной жизни человека
По мнению Н.Н. Зарубиной,
особенностью современного общества является «тотальное отчуждение времени»:
люди стремятся это не принадлежащее им время сжать, «убить», изгнать из своей
жизни [55, с. 60]. Причём стремление к сжатию времени носит амбивалентный
характер: преуспевающим людям всегда не хватает времени. Они стремятся уплотнить
его, чтобы произвести в единицу как можно больше полезных и плодоносных
действий. И чем за меньший промежуток времени получена максимальная денежная
прибыль, тем выше и социальная ценность этого времени. Время аутсайдеров ничего
или почти ничего не стоит, они страдают от избытка времени, которое не приносит
плодов в виде денежной прибыли, и поэтому тоже стремятся сжать и уплотнить
время, чтобы создавалась видимость его большей продуктивности. Избыточное
социальное время как раз и расходуется как псевдоциклическое время «спектакля»,
время зрелищ и разнообразных форм потребления, которые являются способом
заполнить избыточное время, придать ему видимость содержательности. Как
подчёркивает Г. Дебор, «спектакль» есть не что иное, как «смысл целостной
практики определённой социально-экономической формации, её способ распределения
времени» [46, с. 25].
Ещё один происходящий сейчас
временной сдвиг – это переход от периодических к непрерывным операциям.
Появляется даже особый термин – «двадцатичетырёхчасовое общество» (twenty-four-hour society) – общество,
которое работает непрерывно. Его появление обусловлено тем, что экономический
круговорот становится непрерывным: начинается в Сиднее, Сингапуре, Токио и
движется потом к Москве, Франкфурту, Парижу, Амстердаму, Лондону, Нью-Йорку,
Сан-Франциско, возвращаясь снова в Сидней. И люди, работающие в экономической и
особенно финансовой сфере, вынуждены строить свой график по этому
круглосуточному принципу [56, с. 36]. Начавшись в сфере международных финансов,
становление «двадцатичетырёхчасового общества» затронуло и сферу повседневности.
Это наиболее заметно на примере быстро распространяющегося графика ежедневной
круглосуточной работы (24 часа 7 дней в неделю), который вводится повсюду – от
отелей до газетных типографий. В крупных городах уже сейчас существуют целые
кварталы, где располагаются круглосуточно работающие учреждения: от кафе и
ресторанов до офисов адвокатов и дантистов. Беспрерывное сервисное обслуживание
создаёт возможность для каждого человека составить собственный «жизненный
график», персонализировать время.
Итак, в настоящее время происходит
рост десинхронизации в деятельности индивидов, возрастают противоречия между
синхронизацией и десинхронизацией, расширяются возможности произвольного
деления времени, ослабляется зависимость между производительностью и затраченным
временем, происходит удорожание каждого последующего отрезка времени по
сравнению с предыдущим, индивид приобретает способность контролировать всё
более короткие и более длительные периоды времени. Однако происходящие
трансформации темпоральности, как и иные трансформации повседневности под
влиянием высоких технологий, затрагивают в настоящее время меньшинство
населения земного шара. В то время, когда одни индивиды приобретают возможности
свободно оперировать временем и расстоянием, другие по-прежнему живут в
условиях цикличного времени природных ритмов или линейного времени
индустриальной эпохи. Многообразие темпоральности – ещё одна из характеристик
нашей повседневности.
2.3
Коммуникативная среда в условиях растущей информатизации
Одной из существенных
характеристик повседневности, её конституирующим элементом является
коммуникативная среда или интерсубъективно структурированный и типизированный
мир коммуникации. Коммуникация является не просто значимой составляющей
повседневного жизненного мира, но и способом его существования. Повседневность
существует в постоянно возобновляемом контакте людей, конституируется
согласованно действующими индивидами. Э. Сепир ещё в 30-е гг. XX в. писал, что «…общество только
кажется статичной суммой социальных институтов: в действительности оно изо дня
в день возрождается или творчески воссоздаётся с помощью определённых актов
коммуникативного характера, имеющих место между его членами» [126]. Также в
ходе ежедневной коммуникации воспроизводится повседневность.
Понятие коммуникация
многозначно. М.И. Еникеев предлагает три варианта трактовки данного термина
[53, с. 180]:
1) процесс передачи информации, её
кодирование, дешифровка, особенности восприятия и понимания;
2) обмен информацией любого вида между
различными системами связи;
3) акт общения между людьми посредством
знаковых систем, смысловой аспект социального взаимодействия.
С.А. Азаренко отмечает,
что коммуникацию следует отличать и от диалога, поскольку его целевой причиной
является слияние личностей, участвующих в нём, и от общения, ибо последнее
имеет дело, прежде всего, с общими механизмами воспроизводства социального
опыта и порождения нового [2, с. 329–332].
Классическая линейная
модель коммуникативного акта подразумевает адекватную передачу информации от
адресанта (отправителя информации) к адресату (получателю информации). Иначе
говоря, в основе представлений о коммуникации лежит схема «адресант – передача
информации – адресат» [142, с. 232–240]. В соответствии с линейной моделью
коммуникации адресант кодирует некоторую информацию знаковыми средствами той
знаковой системы, которая используется в данной форме коммуникации. Для
усвоения информации от адресата требуется обратная процедура представления
содержания – декодирование. Такой трактовке коммуникации противостояла
феноменология, развивающая идеи интерсубъективности и жизненного мира.
Интерсубъективность указывает на внутреннюю социальность индивидуального
сознания. Основная форма интерсубъективности описывается А. Шюцем при помощи
тезиса о «взаимозаменяемости перспектив». Этот тезис предполагает наличие двух
допущений. Во-первых, правило «взаимозаменяемости точек зрения», согласно
которому каждый из нас принимает на веру идентичность способов переживания
внешнего мира вопреки предполагаемым трансформациям занимаемых мест и,
соответственно, точек зрения. Во-вторых, правило «совпадения систем
релевантностей». Это правило предполагает идентичность интерпретации
потенциально общих объектов, фактов и событий наличного мира [74, с. 282].
Создателем глубокой
философской теории о природе коммуникации является Ю. Хабермас [145]. Исходным
пунктом размышлений Ю. Хабермаса служит коммуникационное действие, которое, как
он подчёркивает, не сводится к одной лишь коммуникации. Понятие коммуникативного
действия охватывает все виды интеракций, которые осуществляются совместно и
согласованно с другими людьми. Понятие коммуникативного действия требует, по Ю.
Хабермасу, чтобы действующие лица (Aktoren) были рассмотрены как говорящие и
слушающие субъекты, которые связаны какими-либо отношениями с «объективным,
социальным или субъективным миром» и одновременно выдвигают определённые притязания
на значимость (Geltugsanspruche) того, о чём они говорят, думают, в чём они
убеждены. Поэтому отношение отдельных субъектов к миру всегда опосредовано и
релятивировано возможностями коммуникации с другими людьми, а также их спорами
и способностью прийти к согласию. При этом действующее лицо может выдвигать
такие претензии: его высказывание истинно (wahr), оно правильно (richtig –
легитимно в свете определённого нормативного контекста) или правдоподобно (wahrhaft
– когда намерение говорящего адекватно выражено в высказывании). Эти притязания
на значимость (и соответствующие процессы их признания – не признания) выдвигаются
и реализуются в процессе дискурса.
Объясняя смысл ситуации
коммуникативного действия, Ю. Хабермас использовал гуссерлевское понятие «Lebenswel»,
«жизненный мир», объединив его с «символическим интеракционизмом» Дж. Мида. Lebenswelt
понимается им как «заслуживающая доверия почва повседневной жизненной практики
и опыта относительно мира»; это также некоторое целостное знание, которое есть
где-то на заднем плане жизненного опыта и (до поры до времени) лишено
проблемных конфликтов. В отличие от гносеологических концепций, апеллирующих к
некоему идеальному незаинтересованному наблюдателю, Ю. Хабермас ведёт свою
теорию коммуникативного действия к прояснению таких его предпосылок, как «телесность»
реального индивида, его жизнь в сообществе, его субъективность, спаянная с
традицией. Ю. Хабермас признаёт, что Lebenwelt – как и позиция
«незаинтересованного наблюдателя – есть своего рода идеализация». Но он
вдохновляется тем, что жизненный мир есть и действительный горизонт, и
постоянная кулиса повседневной коммуникации, повседневного опыта людей.
«Жизненный мир, – пишет Ю. Хабермас, – обладает не только функцией формирования
контекста (коммуникативного действия – авт.). Одновременно это резервуар, из
которого участники коммуникации черпают убеждения, чтобы в ситуации возникшей
потребности во взаимопонимании предложить интерпретации, пригодные для
достижения консенсуса. В качестве ресурса жизненный мир конститутивен для
процессов понимания. ...Мы можем представить себе жизненный мир, поскольку он
привлечён к рассмотрению в качестве ресурса интерпретаций, как языково
организованный запас изначальных допущений, предпочтений) (Hintergrundannahmen),
которые воспроизводятся в виде культурной традиции». В коммуникативной
повседневной практике, утверждает Ю. Хабермас, не существует незнакомых
ситуаций. Даже и новые ситуации всплывают из жизненного мира. «За спинами»
действующих субъектов всегда остаются язык и культура. Поэтому их обычно
«опускают», когда описывают ту или иную ситуацию. «Взятое в качестве
функционального аспекта взаимопонимания коммуникативное действие служит
традиции и обновлению культурного знания; в аспекте координирования действия
оно служит социальной интеракции и формированию солидарности; наконец, в
аспекте социализации коммуникативное действие служит созданию личностной
идентичности. Символические структуры жизненного мира воспроизводят себя на
пути непрерывного существования знания, сохраняющего значимость, на пути
стабилизации групповой солидарности и вовлечения в действие «Aktoren»
(действующих лиц), способных к рациональному расчёту. Процесс воспроизводства
присоединяет новые ситуации к существующим состояниям жизненного мира, а именно
ситуации в их семантическом измерении значений и содержаний (культурных
традиций), как и в измерении социального пространства (социально
интегрированных групп) и исторического времени (следующих друг за другом
поколений). Этим процессам культурного воспроизводства, социальной интеграции и
социализации соответствуют – в качестве структурных компонентов жизненного мира
– культура, общество и личность». Итак, с точки зрения Ю. Хабермаса,
повседневный жизненный мир – это некий фон, в котором находятся коммуникативно
действующие индивиды, это запас «образцов толкования», передаваемый при помощи
культурных традиций и организуемый языком.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23 |